Впрочем, стоило признать: во многом именно благодаря Бадб им не приходилось скитаться по Пропасти в поисках пристанища. Вряд ли Доминик разрешит им примкнуть к его Дому – одной симпатии к Леди Ворон для этого недостаточно. Однако именно эта симпатия позволила Морриган выиграть немного времени, чтобы разобраться в том хаосе, который воцарился в жизни семейства Блэр.

Проходя мимо стеклянной двери балкона, она стала свидетелем сентиментальной сцены прощания. Перед тем, как исчезнуть, Бадб прильнула к губам Доминика долгим и страстным поцелуем. Морриган поморщилась, но, в отличие от нее, рыжеволосый лорд Дома О`Флаэрти был на редкость доволен. Она фыркнула. Мужчины всех возрастов, семейных и общественных статусов поголовно сходили с ума от Бадб Блэр. При жизни она играючи завоевывала мужские сердца, и даже смерть не стала ей в этом помехой.

С видимой неохотой оторвавшись от привлекательного любовника, который ей в правнуки годился, Бадб без стеснения обратилась в ворона и улетела. Хоть догадалась не исчезать в мире теней, на глазах у Доминика распадаясь на тающие в воздухе черные перья. Это уже, пожалуй, было бы чересчур.

Заслышав за спиной шаги, Морриган обернулась.

– Сиршу Фитцджеральд провозгласили обезличенной четыре недели назад, – сообщил Дэмьен. – Срок ношения маски – три месяца. Интересней другое. Обезличенной Сиршу сделали по прямому приказу ее матери, Агнес.

– За что?

– За то, что предала саму суть веретничества, когда решила отказаться от сделки с фомором. Ты почти угадала. Агнес все-таки заставила Сиршу стать веретницей, но та нашла способ разорвать договор с демоном и разрушить связь с миром теней.

– Доминик знал, – обхватив себя руками, прошептала она. – Он не просто так направлял меня к Агнес именно в тот момент, когда та была с дочерьми. Он надеялся, что кто-то из них решит намекнуть мне о Сирше. Возможно, даже знал, что это будет именно Оливия.

Морриган медленно выдохнула через приоткрытые губы.

– В Пропасти же есть вервольфы?

Дэмьен фыркнул, словно она сказала несусветную глупость. И правда, где им еще обитать, как не здесь? В Кенгьюбери их определенно недолюбливали.

– Думаю, у меня есть принадлежащая Сирше вещь. Она может помочь вервольфу отыскать ее среди обезличенных.

– Не каждый вервольф согласится на это. А если не предупредить, кого именно предстоит искать… скажем так, колдуны-отступники не очень терпимы к обману.

– Какой деликатный эвфемизм к фразе «он перегрызет тебе горло».

Дэмьен отвесил шутливый поклон.

– Я старался не травмировать твою нежную психику.

– К слову о подходящих вервольфах… – Морриган резко выдохнула. – Слушай, ты знаешь Пропасть как свои пять пальцев, а я здесь все еще чужачка. Разумеется, я могу заставить сотрудничать самых несговорчивых… но, боюсь, мои методы слишком радикальны.

– Ну надо же, охотница заботится о своей репутации? – едко произнес Дэмьен.

– У охотницы есть сестра, которой, возможно, предстоит прожить в Пропасти до конца своих дней, – спокойно парировала она. – Которая и так настрадалась из-за репутации матери и принадлежности к роду Блэр.

Берсерк понимающе усмехнулся.

– В общем, мне бы пригодились твои связи. Предлагаю снова заключить сделку. Или я могу нанять тебя в качестве… м-м-м… устранителя проблем?

– Ты можешь просто меня попросить.

Морриган невольно рассмеялась.

– А ты быстро учишься.

Дэмьен отлучился, чтобы поговорить с кем-то из вервольфов, и Морриган оказалась предоставлена самой себе. Поднявшись в спальню, она выложила из сумки карманные версии зеркал Клио и Ниам О`Ди. Правда о сделке Клио с фомором спутала ей все карты. Куда важнее избавить сестру от демона, грозившего однажды вместе с рассветностью выпить из нее и жизнь. Но это не значило, что Морриган забыла про Итана. Она никогда не забывала.

Шипя от боли сквозь стиснутые зубы, Морриган через зеркала вглядывалась в Вуаль. Внезапно она уловила нечто странное. То, что даже зеркальная магия истины, которую она призывала, не могла облечь в слова. Не некое знание вроде имени – скорей, ощущение, что энергия духа ей… знакома.

Сердце забилось где-то в горле, Морриган задышала чаще. И боль, раскалывающая надвое виски, тут ни при чем. Она лихорадочно пыталась вспомнить, был ли среди знакомых Клио некто по имени Итан. А среди ее собственных? На колдуна с таким именем она не охотилась, но этот мир любил маски и фальшь. Что, если убийца Клио – дух отступника, когда-то пойманный Морриган и после смерти вздумавший наказать ее через Клио?

Спустя мучительные минуты стало ясно, что ничего, кроме имени духа и смутного ощущения узнавания, мир теней ей не откроет. Но она могла попробовать кое-что еще.

Во время едва ли не первой своей охоты Морриган шла по следу одного колдуна, Брана Берка, практикующего весьма своеобразные чары. Из короткого разговора с ним (закончившегося, разумеется, его скоростной доставкой к дверям Трибунала), Морриган узнала, что отступник мечтал стать просветителем полуночных колдунов, а потому вел подробные записи. Они обнаружились тут же, в его доме. Не дневник, скорей, черновик ни много ни мало целого научного труда. И некоторые заметки оказались на редкость любопытными.

Если верить Берку, люди оставляли частицу своей души едва ли не во всем, чего касались. Особенно, если испытывали в тот момент сильные эмоции. А мог ли кто-то – пусть даже дух – остаться безучастным, совершая покушение на убийство?

По установленным Трибуналом правилам все записи отступников, их гримуары[21] и колдовские атрибуты охотники были обязаны передать, собственно, Трибуналу. Что Морриган и сделала. Но прежде, разумеется, выучила заклинание из черновиков колдуна. Просто на всякий случай.

Пользоваться им ей еще не приходилось. Тот же Берк утверждал, что извлекать чужую душу из окружающего пространства – значит, лишать человека (все еще живого) частицы его души. Собственно, на этом и были основаны его чары. Берк, оказавшийся не только колдуном-отступником, но и вором, крал личные вещи незнакомцев, вытягивал из них частицы их душ и открывал некий канал… что-то вроде теневых троп, только проложенных в мире живых, но не ведущих в мир мертвых. По этому каналу он тянул жизненную энергию тех, чьи осколки душ украл. Благодаря ей Берк, от рождения хилый и болезненный, набирался сил. Пиявка. Проклятый паразит.