Что ж, кара его настигла стремительно, а потому единственным человеком, кого колдун сумел просветить, стала Морриган. Даже забавно, как много полуночных чар она узнала от тех, на кого охотилась. Бадб в пору ее ученичества делала ставку не на разнообразие, а на разрушительную мощь давно опробованных и весьма эффективных чар.

Чужая жизненная сила Морриган не интересовала, собственной хватало с лихвой. А вот осколки чужой души…

Она коснулась кончиками пальцев прохладной поверхности и проронила: «Anam sa roino». Раскаленный прут был тут как тут, примерялся к ее вискам, чтобы пронзить до самого мозга. Едва не стерев в порошок стиснутые зубы, Морриган извлекла из зеркала энергию духа, из памяти – полузабытое плетение рассветных путеводных чар. Хоть их она могла свить без угрозы для собственного рассудка. Жаль только, ни к чему путному это не привело. Не хватало энергии самого духа? Ее собственной силы? Или все дело в том, что убийца сейчас находился в мире мертвых, запертый по ту сторону зеркал? Рассветная путеводная нить не смогла бы ее туда привести.

– Проклятье!

Не желая сдаваться так легко, Морриган заключила энергию духа в филактерий, как когда-то душу сестры. И вызвала мать.

– Я ничего не смогла узнать, – сокрушенно призналась Бадб, едва ее завидев.

– Догадалась. Мне нужна твоя помощь. И твои познания в теневой магии.

Леди Ворон по-птичьи склонила голову набок. Сходство довершал и наряд – платье с украшенными множеством черных перышек юбкой и лифом.

– Я хочу, чтобы ты соткала полуночную путеводную нить из души убийцы и отыскала его в мире теней. Я могла бы попытаться, но… ты чувствуешь себя в мире мертвых, как рыба в воде.

– Вернее, птица в небе.

– Как скажешь. Только не убивай его. Приведи его ко мне.

– А где же волшебное слово? – игриво спросила Бадб.

– Мама!

Она театрально вздохнула.

– Я подразумевала другое слово, ну да ладно. Я сделаю это для тебя, но не жди меня слишком скоро, мир теней поистине велик.

Филактерий перекочевал в узкие ладони Бадб. С вызывающей зависть легкостью свила полуночную путеводную нить – дымчатую, эфемерную – и, не обращаясь, растаяла в воздухе.

Морриган оставалось только ждать.

Знакомым Дэмьену вервольфом оказался молодой мужчина с темно-русыми, почти черными, волосами. Ничто не выдавало его принадлежность к оборотням… разве что хищный взгляд карих глаз. Он был высок, но не выше Дэмьена, и обладал таким же крепким, правда, лишенным видимых татуировок, телом.

Чтобы убедить верфольфа помочь, Морриган пришлось отстегнуть внушительную сумму. В любом другом случае она с удовольствием сбила бы спесь с наглеца, потребовавшего такие деньги за исполнение простейшей просьбы. Но ее обуревали нетерпение и желание отыскать Сиршу Фитцджеральд. К тому же Дэмьен был прав: искать обезличенную, тем самым нарушая закон Пропасти, решились бы немногие.

Вервольф, представившийся Кеннетом, спрятал деньги в карман черных джинсов и приложил к носу пропахший духами шарф. Постояв так какое-то время, резко сорвался с места. Острый нюх, звериное чутье, выносливость и силу вервольфы сохраняли и в человеческом облике. Они вообще никогда не обращались на глазах посторонних, тем самым и сохраняя таинство процесса перевоплощения, и соблюдая букву закона. Разумеется, там, где он был.

В Кенгьюбери за нарушение правила появляться на улицах города исключительно в человеческом обличье верфольфа могли посадить в тюрьму на приличный срок. А вот разгуливающего по Пропасти волка Морриган легко могла представить. Нравы здесь царили куда более свободные, чем в городе, который освещало лишь одно солнце. Лису и тигра – скорее всего, это были аниморфы – здесь она видела точно.

Кеннет уверенно вел их к восточному острову вперед, лавируя между прохожими. Суровый взгляд, черные джинсы, черная футболка, обтягивающая мускулистый торс… и нежно-бирюзовый шарфик, зажатый в ладони. Мило.

Транспорт в Пропасти представлял собой хаотичную систему, которую Морриган мысленно окрестила «кто во что горазд». Здесь отчего-то было очень мало портал-зеркал. Большинство прохожих, вздумавших попасть в другое место, просто колдовали временный портал – разрыв в завесе реальности, который захлопывался сразу, как только колдун переносился в пункт назначения. Но были и те, кто предпочитал более эффектные способы перемещения.

Пока Кеннет шел по следу Сирши Фитцджеральд, Морриган увидела и парящую в воздухе платформу, работающую исключительно на магии и медленно плавающую от одного острова к другому, и странное приспособление, имеющее одно колесо, подставку для ног и шест, за который держался пассажир. Вся эта сомнительная конструкция довольно резво катила по улицам Пропасти. Еще им встретилась беловолосая ведьма на вороном коне и грозного вида парень, оседлавший сотканного из чистой иллюзии, но удивительно правдоподобного ящера.

С каждым проведенным здесь днем нижний город нравился Морриган все больше. Все-таки скучный и подчиненный строгим правилам Кенгьюбери проигрывал в оригинальности и яркости чуть театральной Пропасти.

Пока Морриган любовалась видами, Дэмьен, похоже, тренировал лицевые мышцы – старательно хмурил брови, погрузившись в глубокие раздумья. Что ни говори, а хорошим собеседником язык не повернулся бы его назвать.

Место, в котором в конце концов оказались вервольф, берсерк и ведьма (прямо-таки начало для хорошего анекдота), сюрпризом ни для кого не стало. Морриган увидела внушительное здание, сложенное из белого камня – один из монастырей, о которых рассказывал Дэмьен. Всю территорию огораживал невысокий белый забор, к зданию вела широкая дорога из щебня. Подстриженные кусты, ухоженный газон – было заметно, что здесь обитают трудолюбивые люди.

Как объяснил вынырнувший из глубокой задумчивости Дэмьен, здесь выращивали и готовили еду для обезличенных и нищих отступников. На территории монастыря находились небольшая ферма, огород с садом, где работали как рассветные жрицы, так и их добровольные помощники – обезличенные. К труду их не принуждали, они сами приходили сюда. Наверное, просто не знали, куда деть время, которое раньше тратили на общение с близкими и родными. А может, просто тянулись к человеческому теплу.

– И что, даже жрицам запрещено с ними разговаривать?

– Запрещено. Немертвая стража следит за тем, чтобы наказание обезличенных было полноценным. И хотя главный принцип веры рассветных жриц – всепрощение, они не могут ослушаться приказа стражи. В противном случае маски наденут уже на них самих.

Они прошли мимо жрицы, читающей на скамье книгу. Строгое белое платье в пол, накидка, темные косы, уложенные на манер короны. Оторвавшись от чтения, она мимолетно им улыбнулась. А Кеннет уверенно направлялся к раскинувшемуся за спиной жрицы саду.

– Зачем им это? – вполголоса поинтересовалась Морриган. – Жить здесь? Помогать тем, чьих имен они не знают?