В шатре было бы совсем темно, если бы не маленький масляный светильник, бросающий на тряпичные стены и на наши лица слабые отсветы. Кадир в этом обманчивом свете еще больше напоминал дерево, — старое, узловатое, но еще крепкое. Он уселся на ковре и ловко вытянул из-за пазухи колоду ярких карт.

— Простите мою смелость, прекраснейшая, но я хочу спросить: господин ведь не муж вам?

Я помотала головой.

— Что ж, пока ваши дороги идут рядом. А что будет потом — кто знает! — улыбнулся он.

— Для начала неплохо бы узнать, куда они ведут. Наши дороги, — уточнила я под удивленным взглядом Кадира.

— Конечно, госпожа. Я расскажу вам. Поведайте мне только, какова цель ваших путешествий по другим мирам.

Пришлось рассказывать и о морионских заморочках, и о кристалле, и о карте, и даже о родителях Джемса. Нурит слушал с большим сочувствием, одновременно перемешивая колоду и кивая мне в самых драматических местах.

— Трудность в том, почтеннейший, что мы не знаем, где затерялся чудесный кристалл, и карта, составленная отцом его светлости. В одних ли они руках или нет, и как нам добраться до них. Я старалась попасть туда, где они могут быть, но до сих пор все время промахивалась. Просила перенести нас не туда, куда нужно.

— Как вы это делаете, госпожа?

— Делаю что? — удивилась я.

Мне казалось, я довольно доходчиво изложила способ наших перемещений из мира в мир.

— Как вам удается попасть в желаемое место? — нурит хмурил брови и выглядел очень заинтересованным.

— Мне дана способность открывать двери туда, куда я хочу попасть, — разъяснила я, как могла просто. — И я могу провести с собой еще кого-то. Но вот беда, Мироздание не понимает меня, или я плохо объясняю. Потому что мы все время оказываемся не там, где надо.

— Часто самое простое пожелание бывает самым точным, — помните об этом, прекраснейшая, — Кадир протянул мне колоду. — Снимите карты. Левой рукой, от сердца.

Сам он как будто задумался о чем-то, и не проронил ни слова, пока я сдвигала карты, пока он раскладывал их перед собой причудливым веером. Нурит еще немного подумал, и принялся переворачивать карты, одну за другой. Рисунки выглядели совсем незнакомыми, и я даже не пыталась угадать, какое предсказание получу. Кадир взглянул на меня внезапно острым, оценивающим взглядом, и наконец заговорил.

— Я поведаю тебе истинную правду, госпожа. Твоя связь с этим мужчиной (тут он махнул рукой в сторону выхода, где ждал меня Джемс) крепче, чем ты думаешь. Скажу больше: ты оказалась связана еще и с моим родом, едва вступила в наш мир.

— А с вами чем я связана? — утерпеть было невозможно.

— Пока не могу сказать, госпожа. Могу лишь догадываться. Даст Многоликая, скоро мы узнаем обо всем точнее. Теперь о том, что вы должны найти. Карты говорят, что оба предмета находятся в одном месте, и вы сможете получить их. Ваша дорога может делать резкие повороты — не бойтесь их, они принесут вам только добро. Оба вы будете счастливы… если только не дадите страху завладеть вашими душами.

— А что мой фамильяр? — внезапно я поняла, что меня очень беспокоит судьба полосатого обжоры.

— Ваше мудрое животное? Не тревожьтесь за него. Я не вижу на вашем пути необратимых потерь, а значит, все ваши спутники останутся с вами. Я пересказал вам все, что открыли мне карты, госпожа, — нурит собрал колоду и спрятал ее за пазуху. — Помните главное: вам нечего бояться, судьба на вашей стороне.

Стоило мне приоткрыть полог шатра, как возле меня нарисовалась вся моя небольшая команда.

— Что он сказал тебе, Алиона?

— Что он сказаал, госпожауа?

Оба говорили одновременно, и выглядели при этом очень обеспокоенными: Джемс хмурился, а Велизарий нервно обмахивался хвостом.

— Все в порядке, — бодро отчиталась я. — Можем пройти здешнюю часть квеста и двигаться дальше. Почтенный Кадир сказал, что все у нас получится.

— Ты сказала «квест»? Что это? — ну конечно, сколько раз я обещала себе быть аккуратнее в выражениях!

Теперь придется разъяснять любознательному герцогу значение нового слова.

— Мы пройдем здешний путь, сколько его отмерено, вернемся к тебе и попробуем еще раз попасть туда, где нас ждут кристалл и карта. Думаю, на этот раз у нас получится — мне дали хороший совет.

Стоило нам покончить с обрядами, как нуриты, до того в большинстве державшиеся поодаль, обступили нас и дружно загалдели о том, как добры высшие, как они рады благополучному исходу наших ритуалов, и как важно нынче же хорошенько отметить милость богов. Мы и рта открыть не успели, — откуда ни возьмись возникли еще бубны, какие-то подобия гитар и многообещающие глиняные бутыли внушительных размеров.

Сноровистые нуритские дамы снова захлопотали вокруг костров, и вскоре на расстеленных вместо столов коврах как будто сами собой возникли блюда с лепешками и жареным мясом.

— Эти люуди праувильно питааются, — отметил Велизарий, удовлетворенно озирая мясное изобилие.

— Уж куда правильней, — фыркнула я и подсела к ближайшему ковру.

Рядом тут же опустился Джемс.

— Что, оттянемся как следует, и вернемся домой? — на мой провокационный вопрос герцог насмешливо прищурился.

— Неужели ты стала искать легких путей, леди? Нет уж, подождем, как будут развиваться события. Думаю, нам предназначено здесь кое-что еще, не одни только гадания и ритуалы.

— Так вроде бы тихо пока, — мне не очень-то хотелось немедленно встревать в новое приключение. — Никого не требуется спасать, никто не посягает на нашу жизнь и здоровье. И кормят хорошо. О, и даже развлекают!

Последнюю фразу я произнесла, глядя, как мужчины взялись за бубны и гитары, а женщины начали приплясывать между кострами, не боясь наступить в раскаленные угли. И если бы не восточный колорит — это были бы совершеннейшие цыгане, неотличимые от наших.

Боже мой, как они веселились! Я не заметила, как начала прихлопывать в ладоши в такт музыке, потом услышала, как то же самое делает Джемс, а потом (клянусь, мы не поняли, как это произошло!) мы с ним оба пустились в пляс. Нуриты приветствовали наш порыв радостными криками, и дали нам место, чтобы мы с непривычки не свалились-таки в костер.

Наплясавшись до упаду, мы сидели у костра, ели и поднимали глиняные кружки по всяким достойным поводам. Тосты произносили, ясное дело, только мужчины, но феминистка во мне спала крепким сном. Или просто утомилась от лихого перепляса.

Когда все наелись, а хмель от легкого прохладного вина немного вскружил головы и добавил происходящему романтики, дошло дело и до песен. Мелодии больше походили на арабские, хотя сквозь них то и дело