— Медицина тоже развивается, — возразил Ролан.

— Некоторые считают, что не так, как могла бы, если бы учёных не ограничивали существующие рамки.

Ролан с интересом смотрел на него.

— О каких рамках может идти речь, — уточнил он, — если Гесория — основной, а то и единственный заказчик технологий.

— Именно единственный. Многие считают, что более продуктивно работа по этим вопросам могла бы производиться в частных лабораториях. Их не устраивает необходимость обосновывать прикладную значимость любого исследования — каковой по большому счёту могут признать только полезность новой технологии для укрепления влияния Сената.

Ролан решил не вдаваться в спор, потому как какими бы ни были мотивы этих людей, сейчас ему шло на пользу присоединение любых недовольных к сложившейся ситуации.

— Там есть люди, которые реально могли бы разобраться в технологиях Серой стражи.

— Там есть люди, которые и работали на Серую стражу, которые, как я полагаю, имели доступ и к новейшим исследованиям. И они… Если правильно к ним подойти, могут даже привезти образцы того, над чем они работали, — Колин усмехнулся, — хочешь встретиться с ними и поговорить?

Ролан кивнул.

— Только не здесь. Назначь встречу на нейтральной территории.

— Хорошо. Нет проблем.

Эклунд оставалась без сознания на протяжении трёх дней.

К тому времени, когда она пришла в себя, Исгерд уже бросила все дела и примчалась на Асторию. Учитывая всё случившееся, события могли развиваться как угодно — можно было ожидать повторного покушения в любой момент.

Весь этаж, куда положили Консула, пришлось оцепить, освободив для этого все палаты, независимо от значительности лежавших там пациентов. Больницу заполнили посты Серой стражи, так что молоденькие медсестрички боялись шаг не в ту сторону ступить.

— Как охрана космопорта могла подобное допустить? — спрашивала Исгерд у стоявшего рядом Бранта.

Тот, конечно же, ответа дать не мог — только обещал, что расследование будет проведено в ближайшие часы и все виновные получат наказание.

Когда Хельга открыла глаза, Исгерд, не спавшая все две прошедшие ночи, сидела рядом с ней.

— Живая! — выпалила она.

Хельга кивнула. Она не так уж сильно пострадала, хотя и получила лёгкие ожоги и перелом руки.

— Почему твой прилёт не зарегистрировали в космопорту?

Эклунд попыталась ответить, но из пересохшего горла вырвался только кашель.

Исгерд торопливо подошла к столику, стоявшему у окна, и, налив из графина воды, подала опекунше стакан.

Эклунд сделала несколько глотков и поморщилась.

— Где?.. — хотела было спросить она, но Исгерд перебила:

— Почему на борту был только один охранник?

Исгерд нервничала. Она не могла избавиться от чувства, что это её недосмотр.

— Где он? — выдохнула Хельга, и рука её дёрнулась, вцепляясь в локоть воспитанницы.

Исгерд нахмурилась.

— Кто — он?

Хельга молчала, всё ещё не желая быть откровенной до конца. Она рассказала бы Исгерд о Брогане, само собой. Но не здесь и не сейчас. И конечно же — не так.

— Охранник, — сказала она наконец.

— Он мёртв. Закрыл тебя собой. Лицо так обгорело, что опознание провести не удалось, но мы выпишем награды и отправим компенсацию его…

Исгерд замолкла на полуслове. Происходило то, чего она не ожидала увидеть никогда.

Глаза Хельги, до предела расширившиеся уже после первых слов, наполнились слезами. Несколько секунд лицо её оставалось неподвижным, а потом из горла один за другим стали вырываться то ли всхлипы, то ли истерические смешки.

Эклунд закрыла лицо здоровой рукой, не позволяя Исгерд смотреть на себя.

Так продолжалось с минуту, и Исгерд уже подумывала выйти из палаты, оставить Консула в одиночестве, когда та внезапно убрала ладонь от лица. Глаза её были абсолютно сухими.

— Я хочу, чтобы ты нашла того, кто подстроил взрыв.

— Разумеется, — Исгерд обернулась к ней и нахмурилась, не понимая, зачем говорить об очевидном.

— Нет, Исгерд, ты не поняла. Не может быть никаких оправданий и никаких отсрочек. Я хочу лично видеть, как его казнят.

— Он уже у нас, — призналась Исгерд, — я не хотела беспокоить тебя этим сейчас. Его задержали при попытке взлететь. Это человек из движения Брогана.

Нечитаемая незнакомая гримаса исказила лицо Хельги.

— Не смей называть их так.

Исгерд не понимала.

— Допрашивайте его, пока он не назовёт все до одного имена. Даже когда вам покажется, что он всё уже сказал — продолжайте допрашивать его, пока он не умрёт.

Исгерд кивнула. Щёлкнула каблуками и двинулась прочь.

Стены комнаты, где держали Регана, были белыми. Казалось, они светятся сами собой, и свет этот был настолько ярким, что хотелось закрыть глаза — но даже сквозь опущенные веки он пробивался в сознание и ослеплял.

Он сидел в кресле, не имея возможности подняться — руки были намертво пристёгнуты к подлокотникам. Вырываться не было смысла — ремни и без того впивались в запястья.

Он не знал, сколько времени прошло. Не было никаких указателей на то, что оно вообще течёт, и в комнате ничего не менялось.

Какое-то время Реган упивался самодовольством, перекатывая в сознании собственный успех. Он не знал, погиб ли кто-то на яхте или нет — сюда никто не приносил новостей. Но сам факт, что ему удалось — пьянил.

Потом — раньше, чем эта мысль успела наскучить ему — Реган ощутил первый удар тока. Не очень сильный, но достаточно ощутимый, чтобы вообще никаких мыслей не осталось в голове.

Удар прошёл так же быстро, как и начался, так что оставалось только гадать — существовал ли он на самом деле.

Реган попытался собраться с мыслями, осознать, что произошло — но новый удар, уже более сильный, снова его прервал. На сей раз тело выгнуло дугой.

Обмякнув в кресле, Реган тяжело дышал. Как и все нормальные люди, он не любил боль. Да и не испытывал её толком никогда — дворовые драки не в счёт.

Едва он сумел прийти в себя, как почувствовал новый удар.

— Чёрт! — выдохнул Реган, снова силясь справиться с собой.

Теперь удары повторялись один за другим. Промежутки времени между ними то укорачивались, то удлинялись — как и сила тока, проходящего по телу.

— Чёрт, чёрт, чёрт! — только и успевал выдыхать Реган. На лбу выступал пот.

Потом, одновременно с очередным ударом, двери открылись, и на пороге появилась молодая женщина со светлыми волосами, стлавшимися по плечам.