Ролан побледнел. Когда он заговорил, голос его охрип.

— Как это понимать? — спросил он, резко переводя взгляд на ком.

— Как и было сказано, — коротко ответил тот. — И ещё… Юки погибла.

Закончив переговоры в экстренном порядке и согласившись почти на все условия другой стороны, Ролан направил корвет к «Дредноуту», спрятанному за орбитой крайней планеты системы, и приказал Колину сосредоточиться на управлении, а сам надолго засел в каюте. Впрочем, в апатии пребывал не только он — на Кадрасе у многих остались друзья, у кого-то и любимые. У каждого был кто-то, кого он потерял. Да и сам факт уничтожения порта, который много лет служил местом встречи всех несогласных с политикой Сената, больно ударил по боевому духу.

Ещё раньше, чем Ролан определился с тем, что делать дальше, со всех сторон стали слышаться вопросы: «За что?»

— Они спрашивают, за что мы умираем? — передал ему Колин, выходя на связь через несколько часов.

Ролану было нечего сказать. Он не знал, почему должен решать этот вопрос за всех. И к тому же в данный момент у него хватало своих проблем.

Просмотрев всю информацию, которая пока ещё оставалась доступной в сети — ролики исчезали со скоростью, оставлявшей только удивление — он ещё раз убедился в том, что не ослышался. Имя командира «Ветра звёзд» звучало как Исгерд Ларссон, и именно «Ветер звёзд» штурмовал Кадрас.

Не обращая внимания на Колина, ожидавшего его ответа на линии, Ролан потёр глаза и уронил лицо на ладони. В кои-то веки он не мог принять решение мгновенно. Мысли разбегались, кидаясь от одного воспоминания к другому.

«Как можно было не догадаться?» — спрашивал он себя теперь. И тут же отвечал: «Хороших пилотов сотни. Я был бы идиотом, если бы ждал… ждал увидеть её глаза в рубке каждого корабля».

В первое время Ролан старался найти информацию о том, какой жизнью живёт его несложившаяся любовь. Однако, если до тех пор информации об Исгерд, её фотографий за спиной у Консула было полно, то сейчас она будто бы превратилась в невидимку, изображение которой не фиксировала ни одна камера. Её имя перестало упоминаться в новостях. Мелькало разве что в списках гостей, побывавших на очередном приёме у Рейнхардтов — но и там она никогда не давала интервью. Иногда Ролана посещала мысль — как Исгерд живёт теперь? Не прячет ли её Волфганг ото всех?

Однажды, не удержавшись, он рискнул и отправился на Асторию в резиденцию Рейнхардтов, чтобы своими глазами увидеть, что стало с Исгерд.

Он видел Ларссон издалека. Та была собрана и решительна, как всегда. Волосы цвета белого золота небрежными локонами разлетелись по плечам, а по глазам с такого расстояния ничего было не понять.

Ролан постоял некоторое время, глядя на неё, отдыхавшую в саду, и пошёл прочь, к своему кораблю. Он запретил себе вспоминать, решив, что без толку думать о том, что не сбудется уже никогда.

— Ролан… — позвал Колин, когда молчание уже чересчур затянулось.

— Я выйду, расскажу о своих планах, — глухо процедил Ролан. — Веди корабль к Астере. Мы сделаем то, что собирались — взорвём Сенат.

С самого момента, когда закончился бой над Кадрасом, Исгерд, помимо очевидной, мучила одна мысль:

«Дредноут».

Флагмана повстанцев не было ни среди кораблей, дававших им отпор, ни на стоянках ближайших миров. Значило ли это, что Крауз — а со слов Хинеса было известно, что «Дредноутом» командовал именно он — всё ещё может быть жив?

Ответа не было, и с недавних пор Исгерд уже боялась гадать, опасаясь, что сделает неправильный выбор.

«Хотя куда уж дальше…» — тут же говорила себе она.

Операция вроде бы прошла хорошо, о повстанцах слышно не было, и Исгерд разрешила себе на некоторое время отправиться домой. Домом она по-прежнему считала консульский дворец. И потому, оставив на поруки Бранту фрегат, сама взяла любимый истребитель и направилась туда.

Полёт, вопреки обыкновению, не доставлял никакой радости. Мысли перескакивали с того, что случилось на Астере, на вопрос о том, куда делся «Дредноут». Между этими безрадостными размышлениями то и дело вклинивались слова Волфганга «в доме Рейнхардтов никогда не было убийц». И неизбежно вся цепочка размышлений приводила к вопросу о том, жив Ролан или нет.

В конце концов Исгерд сдалась и, послав к Ветрам технику безопасности, включила анабиоз. Компьютер разбудил её уже на орбите Астории, и Исгерд плавной спиралью направила корабль сразу к личной стоянке Эклунд.

Сама Госпожа Консул по обыкновению сидела на террасе, вроде бы глядя на море, но в глазах её не было ничего, кроме пустоты. Даже когда воспитанница подошла вплотную, Хельга никак не отреагировала на её приход.

— Хельга… — позвала Исгерд тихо и тронула её за руку в попытке разбудить.

Только теперь Эклунд подняла на неё пустой взгляд.

— Я сделала всё, как ты сказала, — проговорив это, Исгерд опустилась в соседнее кресло. Ей стало тошно от собственных слов.

— Хорошо, — без каких-либо эмоций произнесла Эклунд. Ничего «хорошего» в её голосе не было, но Исгерд хватало своих проблем.

— Хельга, — продолжила она, — я всегда делала всё, что ты требовала от меня. Ведь так?

— Да.

Исгерд сглотнула и в упор посмотрела на неё.

— Ты в курсе, что Ролан фон Крауз жив?

Хельга вздрогнула, видимо на мгновение новость всё же поразила и её, но тут же снова погрузилась в свою собственную тоску. Она пожала плечами и снова отвернулась.

— Как могло произойти, что виконт фон Крауз убил своего деда? — продолжала тем временем Исгерд, и не думая отступать. — Я его знала. Ролана знала. Он бы никогда подобного не совершил.

Исгерд ожидала, что потребуется долго допытываться и давить, она не сомневалась, что Хельга знает больше, чем она сама. Однако та тихо и равнодушно произнесла:

— Ролан фон Крауз был непригоден к тому, чтобы управлять домом. Мне нужно было, чтобы герцогом стал его брат.

Наступила тишина. Только тихо шелестела в саду листва. У Исгерд не было слов. Она никогда не сомневалась, что Хельга может подобным образом устранить любого из неугодных ей людей. Но в эти мгновения ей почему-то казалось, что та предала лично её.

— Я ненавижу тебя, — тихо обронила она. Встала и пошла прочь.

Покинув парк, в котором теперь почти что всё время проводила Хельга, Исгерд снова направилась к стоянке кораблей и какое-то время стояла неподвижно, издалека глядя на свой «Буран». Такой же белоснежный, как и три года назад, когда Исгерд встретила Ролана в первый раз, он сверкал на солнце серебром своих крыльев. Исгерд не хотелось забираться внутрь. На неё нахлынула непрошеная волна воспоминаний, и в голове крутились руки Ролана, его пальцы, щёлкавшие тумблерами на пульте управления этим кораблём, его улыбка, когда он слегка оборачивался к Исгерд.