Виллиан отщелкнул снаряд мимо Флэнагана. Торрес убегал, а Виллиан рядом с ним. Он пробежали половину поля, а поблизости не было ни одного игрока в красном. Все было кончено. Торрес завел мяч в нашу штрафную, и, когда Миньоле нырнул ему под ноги, наш бывший товарищ откатил снаряд Виллиану, который мог пешком завести его в ворота. 2:0.

Моуриньо высоко подпрыгнул. Мчась вдоль боковой линии, он бил себя в грудь, потом остановился, продолжая молотить по эмблеме «Челси». И все время кричал: «Еееееееее!» Я отвернулся. Коп разразился пылкой речевкой: «Давай, давай…» Я понял, что все наши надежды рухнули.

В конце я подошел к Мартину Аткинсону и протянул ему руку. Я пожал руки всем футболистам «Челси». На «Энфилде» вновь распевали мое имя. Я повесил голову – я этого не заслужил. Полоса из одиннадцати наших побед жутко оборвалась, столкнувшись с большой синей машиной. Весь год мы оставались непобедимыми – с тех пор, как мы проиграли «Челси» на «Стэмфорд Бридж» 28 декабря 2013 года. И вновь «Челси» обыграл нас. На «Энфилде», когда нам больше всего была нужна победа.

Мы все еще оставались в лидерах, но судьба титула была уже не в наших руках. Дело было за «Манчестер Сити». Если они выиграют в оставшихся трех матчах, то снова будут чемпионами. Мы станем вторыми, а второе место – значит, ничего.

Я продолжал идти к туннелю. На трибунах раздавалось: «Ты никогда не будешь один». Я хотел лишь провалиться сквозь землю, исчезнуть в какой-нибудь черной дыре.

Через час я сидел на заднем сиденье машины, и слезы катились у меня по лицу. Хотя мой старый приятель Пол Макграттен подбадривал меня: «Еще несколько игр впереди…», я знал, что «Манчестер Сити» не упустят свой шанс. На этот раз не будет никаких переломов.

Я так давно хотел выиграть чемпионат с «Ливерпулем», а теперь этому не бывать никогда. Я не мог сдержаться. Слезы так и лились. В конце концов я заговорил с Алекс. Я не хотел, чтобы девочки видели меня в таком состоянии. Мне нужно было найти такое место, где я мог бы побыть один, где-то, где никого не было, подальше от Ливерпуля.

– Куда? – спросила Алекс.

– Не знаю, – отозвался я. – Спроси у Струана.

Я слышал, как Алекс обратилась к Струану Маршаллу, который давно был моим агентом. Я утер слезы, и на меня напало оцепенение. Машина набирала скорость, и Ливерпуль проносился мимо, словно в тумане. Алекс все время кому-то звонила. Помощник Струана пытался организовать перелет. Майкл Оуэн знал кого-то, у кого есть личный самолет. Они помогут мне улететь. Нам только оставалось решить, куда на этом свете я мог бы податься, когда у меня такая кутерьма. Вдруг в моей затуманившейся голове всплыло одно название. Однажды я был там. Единственное, что я помнил об этом месте, – это то, каким безлюдным оно мне показалось.

– Может, в Монако? – пожал я плечами.

Монако и правда казался городом-призраком. И на протяжении 48 часов, что мы там скрывались, я был словно в ночном кошмаре. Мысли о самоубийстве не приходили мне в голову. Я знал, что Алекс и девочки дают мне стимул, чтобы жить дальше. Они – самые главные люди в моей жизни, как и мама с папой. У меня есть семья, но я могу себе представить, что люди, у которых появляются мысли о самоубийстве, чувствуют себя примерно так же, как я тогда. Вот как я был подавлен. И хуже всего, если бы я переживал это в одиночестве.

Мне нужно было, чтобы рядом была Алекс. Мы попросили Грэтти тоже полететь с нами. Больше всего мне нужна была моя жена и один из ближайших друзей. Вот такой я человек. Не знаю, удалось ли бы мне справиться с этим в одиночку. Мне это неизвестно, просто потому, что я никогда в жизни не был так подавлен.

Телефон я выключил. Время от времени я проверял его. Было много сообщений. Обо мне думали. Стив Питерс, психотерапевт, который вытаскивал меня из глубочайшего уныния до всего этого кошмара, написал мне через пару часов после матча, чтобы я позвонил ему.

Тогда я не мог позвонить Стиву, потому что не мог говорить. У меня не находилось слов. Той ночью мне пришлось принять снотворное. Только так я мог прекратить думать о своем падении и о поражении. Когда на следующее утро я проснулся, то все еще был как в дурном сне. Но я знал, что он реален. Я знал, что нужно продолжать жить. Много дней я был в оцепенении, но в конце концов мне нужно было вновь найти силы. Днем мне кое-как удалось позвонить Стиву. Я понимал, что если кто и может мне помочь, так это он. Стив рассудительно принялся прокручивать события назад, рассматривая их в контексте. К тому времени я узнал, что в воскресенье, во второй половине дня, «Манчестер Сити» обыграли «Кристал Пэлас» 2:0 на чужом поле. Они отставали от нас всего на три очка, и им предстояла еще одна игра. Разница по голам была небольшой. Однако Стив настаивал, что еще не все кончено. Он подбадривал меня, чтобы я просто дал событиям сезона идти своим чередом. Затем мы перешли к сути моей подавленности.

Стив помог мне найти хоть какое-то объяснение своему промаху. Он знал, что, когда я совершал ошибки на футбольном поле или плохо играл, я всегда честно и откровенно признавал это. Я так поступал с первого же дня. Поэтому он позволил мне взять на себя всю ответственность за промах и признать, что это очень сильно повлияло на исход матча. Но Стив помог мне задать самому себе серьезный вопрос. Если случится самое худшее (с футбольной точки зрения) и мы не выиграем чемпионат, будет ли мой промах единственной причиной нашего разочарования? Мне пришлось признать правду. Пожалуй, что нет. Мы проигрывали матчи, в которых я не участвовал. Другие игроки тоже совершали ошибки, а порой и не по одной. Кроме того, бывало, что я забивал голы в конце матча. Серии пенальти во время встреч с «Фулхэмом» и «Вест Хэмом» были всего несколько недель назад. И я заработал для нас целых три очка. Быть может, «Ливерпуль», предположил Стив, и не выбился бы в лидеры лиги, если бы я так хорошо не играл в этом сезоне.

Я все равно продолжал терзаться, но Стив и правда помог. Он напомнил мне, что даже у нас, у футболистов, есть обычная человеческая логика. Но, как и у всех, у нас в голове есть маленький бесенок, который выпускает на волю все наши отрицательные эмоции. В моменты самого глубокого уныния этот бесенок принимается подзуживать: «А что, если бы ты этого не сделал? Что, если бы ты не поскользнулся? Почему ты не был осмотрителен? Это ведь ты во всем виноват, да?»

Из-за своего бесенка я и плакал в машине, мой бесенок заставил меня думать, что едва ли стоит жить на свете. Как повторял мне Стив, этот бесенок питается отрицательными эмоциями. Мне снова надо было прислушаться к своему человеческому эго. Я поблагодарил Стива и сказал, что мы еще поговорим с ним, когда я вернусь домой. В мертвенной тишине Монако, когда ночью после предыдущего страшного дня, в понедельник, опустилась безмолвная темнота, я позволил себе поразмыслить получше. Я больше не терзался своим промахом. Я раскрыл свое сознание, и перед моим мысленным взором развернулся весь мой спортивный путь. Я вспомнил голы в ворота «Олимпиакоса» и «Милана». Я вспомнил стамбульское чудо. Я сыграл свою роль. Но в тот вечер нам еще и повезло. «Милан» была сильнее нас, но я забил гол, который привел к волевой победе 3:0. В тот вечер я поднимал огромный Кубок Лиги чемпионов – это был величайший момент в моей карьере.