— Да угомонись ты! — Антонина повысила голос. —Соседи милицию вызовут!

Снова Шурик удивился — Антонина раньше и милиции не боялась,с чего это ее сейчас так разбирает?

— Что ты орешь? — продолжала Антонина. Все равно уменя машины сейчас нету, в аварию я попала!

— Да что ты? — присмирел Шурик. — А гдемашина?

— Да тебе-то что! — буркнула Антонина. Отвяжись отменя!

Шурик подумал еще, что раньше она бы обязательно заставилаего заниматься своей «хондой», но теперь он фиг для нее что-нибудь сделает.Антонина забрала свой кусок мяса и пошла спать. Шурик вздохнул и побрел вванную.

Ирина и Катя долго не могли угомониться этой ночью. СначалаКатя разложила на столе обрывки фотографий, которые они добыли в фирме«Аргамак» с риском для жизни, и долго их рассматривала, любуясь своим Валиком.

— Как он похудел! — вздыхала она. — Но это неоттого, что его морят там голодом. Это просто от тяжелой кочевой жизни. Где ты.Валик?

Что с тобой случилось?

— Катька, да ты что — не поняла ничего? усмехнуласьИрина. — Ничего с твоим мужем не случилось. Кочует он по своей Африке, каки кочевал, просто эти Н'Дугу сфотографировали его где-то, потом сделалифотомонтаж, чтобы тебе показать. Чем профессора красть и где-то в клеткедержать, проще тебя запугать простой фотографией. Так что не беспокойся, жив издоров твой Валик, а похудел оттого, что много двигается.

— Да? — с надеждой спросила Катя. — Тогдадавай хоть мы покушаем, а то как-то неуютно…

— Вообще-то без двадцати два, — строго сказалаИрина, — кто в такое время ест?

Но Катерина ее не слушала. Она радостно устремилась кхолодильнику. Хорошо, что Наташка утром сходила в магазин и купила еды людям исобаке. И Яшу она выгуляла и накормила. Ирина подумала, что все же дочка у неехорошая. А вот она совершенно забросила дом, Яшу и Наташку! Все возится с Катькой,и конца-краю этим делам не предвидится!

Катерина разрезала круглый белый каравай, потом отхватила отнего самый большой кусок.

Потом она тщательно намазала его маслом, после чего уложиларядком плоские куски ветчины. Однако нарезка показалась ей слишком тонкой,поэтому она положила кусочки внахлест, как хозяйка укладывает на тарелочку,чтобы поставить на стол. Так было гораздо лучше, но Катерина спохватилась иподпихнула под ветчину большой кусок сыра. На белом хлебе оставалось ещенемного места, так что Катя призадумалась, а потом пустила по краю бутербродаорнамент из круглых кусочков твердокопченой колбаски. И наконец она открылабаночку черных оливок и запихала их во все свободные места на бутерброде,который уместно было бы назвать произведением кулинарного искусства.

Ирина, с неодобрением глядя на эти манипуляции, подумала,что понимает теперь весь творческий процесс создания Катькиных замечательныхпанно.

— Вот я все думаю, — протянула она, —прихлебывая чай с сухими крекерами, — куда же делись твои панно? Потомучто, как ни крути, получается, что их украл кто-то посторонний.

— Еще кто-то? — удивилась Катерина, откусываямаленький кусочек от своего бутерброда. Да сколько же их в самом-то деле, тех,которым вдруг до зарезу понадобились мои камни?

— Не твои, а твоего мужа Валика, — поправила Ириназанудным голосом, — и даже не его, а просто их ему дали подержать навремя…

А ты схватила, всунула их в свое панно…

— Зато панно какое красивое получилось! —мечтательно протянула Катя. — Только боюсь, что я его больше не увижу… —она снова осторожно откусила от бутерброда.

С одной стороны, ей жалко было разорять свое произведение, сдругой — хотелось есть, только поэтому она действовала так осторожно.

— Вот и я о том же, — согласилась Ирина, потомучто вроде ни у кого этих камней нету.

Твой Люсьен их не брал, иначе он бы не стал с тобойбеседовать на эту тему.

— Да он и не собирался их воровать, он просто хотелкупить панно!

— Вот если бы ты сразу призналась ему, что камни нетвои, он бы, может, и взял грех на душу. А ты только кокетничала и несла чушь,так ведь? — спросила Ирина, которой надоело смотреть, как Катькаобхаживает бутерброд.

— Ну да, а что такого? — Катерина по обыкновениюзахлопала глазами.

— Дальше, эти типы из соперничающего клана. Раз онипытались тебя шантажировать Валиком, то ясно, что камней у них тоже нет. И ещеэтот Сева Шрам, которым тебя пугала капитан Матросова. У него тоже камней нету,потому что Лысого Ленчика убили, стало быть, это кто-то еще…

— Неужели это Шурик? — Катя так удивилась, чтодаже забыла на время про бутерброд.

— Вот в это я не поверю! — решительно отозваласьИрина. — Извини, но Шурик этот — просто мелкая дрянь, и только ты этого непонимала, когда была за ним замужем. Так что на убийство он не способен, какговорят — кишка тонка. Да он от страха бы окочурился!

— Наверное, ты права, — грустно согласиласьКатя, — но теперь уж делать нечего.

Ирина ушла спать, оставив Катю наедине с бутербродом.Правда, в коридоре ей попался навстречу коккер Яша, который, позевывая ипошатываясь, брел с закрытыми глазами на запах вкусной еды. Оба они с Катькойнеисправимы, подумала Ирина, но сил на воспитание собаки уже не осталось.

Наутро удалось поднять Катьку довольно рано и без особыхэнергетических затрат, потому что позвонил профессор Померанцев.

Ирина растолкала Катерину и сунула ей трубку.

— Катерина Михайловна! — профессор был непривычновзволнован. — Я должен сообщить вам очень важную вещь!

— М-м-м… — мычала сонная Катя.

— Слушайте внимательно! — крикнулпрофессор. — Вашего мужа никто не похищал. И его не держат в клетке, этовсе фикция!

— Да? — бормотала Катерина. — Что выговорите?

— Да, потому что он не может сидеть в такой клетке. Вклетке, сделанной из гигантского бамбука! То есть в принципе может, ногигантский бамбук не растет в Африке, только в Юго-Восточной Азии! Мне ещевчера что-то показалось в этих фотографиях не правильным!

— Ну-у, — Катька снова начала засыпать.

— Слушайте, вы вообще-то понимаете, что я говорю? —рассердился профессор, а подоспевшая Ирина дернула Катьку за ухо.

— Да все я понимаю! — не открывая глаза, завопилаКатерина, — Валика никто не похищал, это фотомонтаж! Мы это и без васпоняли?

Ирина вырвала у нее из рук трубку и наскоро объяснила профессоруситуацию. Кажется, старик не слишком обиделся на Катьку. Не успела она повеситьтрубку, как телефон снова зазвонил.