И они разошлись в разные стороны.

– Где же этот клятый коммуникатор? – бормотал я, копаясь в сумке.

В руки попадалось что угодно, от набора сюрикенов до скомканного носового платка. Ну да, я никак не мог сосредоточиться на необходимом, и магическая ёмкость выдавала мне произвольно выпадающие предметы. Наконец я его вытащил и собрался уже набирать номер, когда в коридоре зазвучали громкие, уверенные голоса и тяжёлые шаги.

Пробормотав несколько бранных слов, я сунул аппарат обратно и спрятал сумку под кровать, поспешно бросив сверху заклинание отвлечения внимания. Потом схватил тот самый носовой платок, плеснул на подоконник водой и стал его протирать. На мне старые джинсы и клетчатая рубашка, на ногах поношенные мокасины, сойду за временного слугу из деревни, только рожу надо попроще сделать. Хорошо, я высокие ботинки не надел, и вообще…

Вот открылась и захлопнулась предыдущая дверь, а вот и моя скрипнула…

– Оп-па. А кто это у нас тут?

Меня схватили за ухо и потянули к себе.

– Ай! Пустите, дяденька, больно!

– Ты кто такой? – спросил мужчина в кожаной куртке и штанах.

Державший меня за ухо дёрнул и обидно засмеялся.

– Ну, пустите же. Не убегу! – я вырвался и отскочил. – Жак я. Убираю тут, видите?

И для убедительности помахал мокрой тряпкой.

– Жак, говоришь? Ну, идём, побеседуешь с господином.

Меня снова схватили, на сей раз, к счастью, за плечо, ухо и так горело и пульсировало болью, и подтолкнули к двери. Сопротивляться я не стал, побрёл, неохотно переставляя ноги.

«Главное, чтобы они не определили во мне специалиста, – думал я, следуя за кожаным. – За мальчишку, нанятого для уборки, я должен сойти. Надо же, так меня огорчало, что я выгляжу моложе своих лет, а вот теперь пригодилось… Хорошо, что Пьера нет. Время – почти пять, продержаться пару часов, а там появятся оперативники. Лучше бы, конечно, сама госпожа Редфилд, ей эти нерегулярные войска на один зуб. Эх, амулет с универсальным щитом остался в сумке… С другой стороны, а что бы в нём сейчас было толку? Это ж не тигры, это двуногие прямоходящие, они опаснее. И атакующие заклинания мы вчера не обсудили, а собирались…»

Толчок в спину бросил меня на середину кухни. Не удержавшись на ногах, я упал и почти уткнулся носом в чьи-то сапоги – роскошные, из тонкой кожи, на довольно высоком каблуке и с поразившей меня ярко-красной подошвой.

«Сохрани меня Великая Матерь! Мало нам было эльфа в белом, теперь ещё один модник появился, на иной манер», – подумал я и поднял взгляд.

Это был тот самый, в плаще и с хлыстом в руке, что распоряжался во дворе. С животом, маленького роста (вот отчего каблуки!), с тщательно прикрытой зачёсом плешью – он был бы смешным, если б я не посмотрел ему в глаза.

Но я посмотрел.

Там клубилась Тьма.

– П-простите, – пискнул я жалобно и стал отползать.

– Сидеть, – приказал маг, и я замер. – Где вы это взяли?

– В жилых комнатах, господин, – пояснил кожаный. – Так-то везде пусто, только этот вот мальчишка деревенский болтается. Вряд ли, конечно, ему что-то известно, но допросить не помешает.

«Отлично. Моя маска сработала».

– Допросить? Хм… – медленно проговорил маг. – Ты кто такой?

– Жак, – с готовностью ответил я, и пояснил. – Меня наняли помочь с уборкой в замке.

– Зачем?

– Не знаю, – пожал я плечами.

Тут длинный, который дёргал за ухо, пнул меня несильно сапогом в ту часть тела, на которой я сидел, и приказал:

– Надо говорить «Не знаю, господин»!

– Не знаю, господин, – послушно повторил я. – Но тётки в деревне говорили, что должны приехать из Лютеции, решать с наследством, вот и надо прибраться. Грязюка-то накопилась…

– Из Лютеции, говоришь, – прервал меня человек в плаще. – А почему тебя, а не тех самых тёток?

– Так они не хотят сюда работать идти. Говорят, плохой смертью граф помер. Господин, – торопливо добавил я. – Да и на виноградниках работы много…

– А почему ты не работаешь на винограднике? – в его голосе появилось подозрение.

Я заторопился пояснить:

– Не допускают пока, говорят, пальцы неловкие, – и покрутил в воздухе руками.

На правой ладони очень удачно осталось пыльное пятно, и маг брезгливо поморщился.

– Предположим. У графа Буа-Жибо, помнится, был доверенный слуга, ты его внук?

– Нет, господин, Пьеру я не родственник.

– И где этот… Пьер?

– Так в деревне, у сестры лежит. Ему спину прихватило, вот он и отлёживается!

«Только бы старик не пришёл. Хорошо бы, он не послал никого в деревню искать Пьера. Сколько их здесь? Вроде пятеро… Стоят, слушают, молчат…».

– Ну ладно, – пальцы его простучали по столу, будто играли гамму. – Я тебя отпущу. И даже награжу, если ты мне поможешь.

– Да, господин, спрашивайте! – торопливо закивал я.

«Только не переиграть, только не переиграть».

– Я желаю знать, где коллекция артефактов?

– В башне. Это точно, в башне.

– В которой башне, их здесь пять!

– Ну-у… Вроде не в западной, там, говорят, привидение водилось, и вход уже двести лет, как заложили.

– Это не ответ. Не в западной, а в какой?

– Не знаю, господин! – хлыст шевельнулся в его руке, как живой, и я поспешил добавить. – Но знаю, как узнать.

– Говори.

– Я слышал от Пьера, что его сиятельство вёл дневник. Уж наверное, там про коллекцию написано должно быть!

– Дневник… – маг говорил негромко, но не оттого, что кто-то был рядом и мог услышать – похоже, ему и в голову не приходило опасаться своих присных. – Буа-Жибо болел в последний год, так что дневник должен быть в спальне. Хотя может оказаться и в кабинете…

«В спальне и в кабинете ничего нет, слава госпоже коммандеру! А до потайного хода они добраться не успеют. Ну пожалуйста, Великая Матерь, пусть не успеют!»

– Там убрано, господин! – с готовностью сказал я и приподнялся. – Показать, где это?

– Сиди! Кантарель, – позвал он, и кожаный мгновенно оказался рядом. – Убери это куда-нибудь, он может ещё пригодиться, и посмотри хозяйские комнаты повнимательнее.

– Мальчишку связать, в погреб? – спросил тот, что дёргал меня за ухо.

– Нет, Робер, не нужно. Незачем с ним возиться, пусть посидит вон в углу. И отправь кого-нибудь поискать приличного вина, – бросил он, выходя во двор.

Кожаный вышел следом. Мерзкий Робер тут же оказался возле меня, опять схватил за ухо и прошипел прямо в лицо: