За деревьями показалась река. Широкая серо-голубая лента с едва заметными бликами.

— Вон цветки утопленницы. Собирайте те, что у воды. Осторожно срезайте ножом, как можно ближе к корням. Возьмите штук тридцать.

Принц говорил сухо и отрывисто.

Аглая заглянула в рецепт.

— Тут написано — семь.

Он так резко обернулся, что от испуга она отступила.

— Я сказал тридцать.

И снова захотелось с ним спорить, забыв о страхе и всех угрозах.

— Мы не ваши солдаты, принц.

Элори с Жерменой от греха подальше бросились к реке. Аглая направилась к ним, но не успела.

Принц схватил ее за руку и дернул на себя. Грудь ударилась о его каменные мышцы. Воздух застрял в горле.

Принц навис над ней. Его горячее дыхание скользнуло по ее лицу. Длинные темные пряди пощекотали щеки, совсем как в ласке.

— Вы правы, княжна. Не солдаты… Но все-таки принадлежите мне.

Низкий рычащий шепот задурманил голову. До нее не сразу дошел смысл сказанного.

— Вы в своем уме?

Дамазы улыбнулся. Но в этой улыбке не было ничего хорошего. Только обещание скорой расправы. Аглая даже слышала, как скрипит веревка на виселице, как трется о дерево под тяжестью ее тела.

— Вполне. Знаете, как пахнет ревность княжна?

Аглая удивленно распахнула глаза:

— При чем здесь…

Он не дал ей договорить. Обвил рукой талию, жестко надавил на поясницу и прижал к себе:

— Костром. Гарью. Сожженными листьями и сырым деревом.

— Я так пах, когда понял, что вас касался кто-то другой. И вы так пахнете. Не нужно пытаться меня обмануть. Я учуял этот запах пару минут назад. Хотите знать, когда именно?

Аглая помотала головой. Грудь отяжелела, расплющенная о его торс. В животе заныло.

— Нет. — Ее выдох шевельнул еще одну прядь его волос. — Не хочу…

Радостные возгласы Элори и Жермены подействовали отрезвляюще. Но Дамазы увлек ее за дерево, скрывая от чужих глаз.

— Когда соплячка сказала, что я жуткий. Тогда и вспыхнул ваш костер, княжна. А я в нем начал гореть… Хуже стало, когда она спросила, какой я без одежды. Ваша ревность начала душить меня. Как дым… И я пожалел, что не могу дышать им вместо воздуха.

— Зачем вы мне все это говорите? — Голос предательски сел.

Аглая чувствовала, как набухает плоть, как низ живот стягивает болью и тяжестью.

Дамазы глубоко вдохнул. Прижал голову к плечу и прикрыл глаза, как будто ему было очень больно. Черты лица исказились. Он шумно втянул в себя воздух.

— Затем, что аромат вашей ревности сравним с пожаром. Можно задохнуться от сладкого дыма. Особенно, когда он начинает пахнуть возбуждением. Знаете, когда вы его ощутили?

Аглая снова помотала головой. Сделала еще одну попытку отстраниться, но он сильнее надавил на поясницу, припечатывая ее к себе.

— Когда ваша подруга начала гадать о размере моего «мужского органа». — Он скривился и неожиданно сжал ее запястье. — Можете потрогать и рассказать ей. Но только дайте мне ваш аромат.

Аглая с трудом подавила вскрик, когда он потянул ее ладонь и прижал к ощутимому бугру под свободными брюками.

Даже сквозь ткань чувствовалось, какой он горячий и длинный. И толстый. Аглая не контролировала свое тело. Ладонь сжалась на его члене, плотнее обхватила выступающую плоть.

Принц тихо зарычал. Прикрыл глаза и откинул голову назад. Боже, какой он красивый. Совершенный мужчина, получающий удовольствие в ее руке. Аглая забыла обо всем.

На несколько секунд перестал существовать этот мир и тот, откуда ее украли. Вся Вселенная взорвалась. Был только он и его наслаждение. Неумолимый толчок бедер в ее ладонь. Он накрыл ее пальцы своими, удерживая.

Хрипло и отрывисто приказал:

— Погладьте.

Аглая послушалась. Желание угодить ему, доставить наслаждение было сильнее вопящего об опасности мозга.

У нее было слишком мало опыта. Можно сказать, не было вообще. Но так хотелось, чтобы ему было хорошо.

Откуда в ней это? Аглая отбросила все мысли и слегка сжала пальцы вокруг его члена. Закусив губу от напряжения, повела ладонью вверх по грубой ткани. Потом вниз. Кажется, он становился еще больше и горячее. Слишком горячий.

Хриплое «Еще» подсказало, что она все делает правильно. Аглая немного осмелела. Ей хотелось услышать еще его стоны, рычание. Чтобы он забылся, перестал контролировать себя. Стал настоящим.

Новый толчок в ее ладонь. Резкий, сильный.

— Сильнее… Сжимайте…

Он открыл глаза. Бирюза сверкала и перетекала в Аглаю. Он удерживал ее взгляд, пока она училась его ласкать, узнавала, как ему нравится.

Скользнула ладонью вниз и слегка сжала основание, чувствуя, как он набух. Ей еще никогда так не хотелось увидеть мужской член, обхватить его пальцами. Губами…

Дамазы начал ритмично двигать бедрами, толкаясь в ее ладонь. А Аглая с жадностью обхватила ствол пальцами и гладила его, все быстрее. Иногда задерживаясь у навершия, сжимая.

Они не отводили взглядов. Пожирали глазами лица друг друга. На его коже выступила испарина.

— Мы все собрали! Тридцать! Княжна! Ваше Высочество, вы где?

Громкий крик заставил Аглаю отшатнуться. Господи, что она творит?! Совсем помешалась, дура.

Дамазы ее удержал. Он тяжело дышал. На лбу блестели крошечные капельки пота. На скулах появился едва заметный румянец.

Он наклонился к ней, обхватил губами мочку уха и сжал. Аглая с трудом подавила стон.

Горячий шепот овеял ухо и шею:

— Еще ни одна женщина не ревновала меня так сильно. Ни одна не натравливала на соперницу воронов.

Жар сменился леденящим холодом. Аглаю затрясло. По спине скатилась капля пота.

Зубы принца прикусили мочку:

— Но до вас у меня и не было ведьм…

Он отстранился. Глаза потемнели.

Аглая сглотнула вязкую слюну. Конец ее жизни наступал прямо сейчас. В темном лесу. От рук мужчины, который несколько секунд назад казался единственным во всей Вселенной.

Я едва не кончил в руке ведьмы. Сходил с ума от прикосновений той, которую обязан убить.

И мне было плевать на то, что мы в лесу, что рядом две идиотки, что нас могут увидеть.

Мне было плевать даже на то, что она — лживая чародейская тварь.

Не было ничего. Только она. Мой мир, моя жизнь сосредоточились на ней одной. На ее горящем взгляде. На ее румянце. На ее приоткрытых губах и мягкой ладони.