Сейчас уже дома никто не готовит настоящих пельменей и борща. А если ты пришел к девушке и она угостит тебя домашним пирогом с тыквенной начинкой или шпинатом, то это в тысячу раз слаще, чем если бы она угостила тебя своим слоеным, с целлюлитом, или пышно-сдобным телом.

Стали выбирать приправы к супу, как чревоугодники, сжирая глазами ароматные этикетки. Жан набрал несколько пакетиков с ладаном.

– Зачем тебе? – спросил я.

– Это будет наша черная метка врагам.

– Вы что! Это же несъедобно! – поняв, что перед ней иностранцы, поспешила подсказать продавщица в халатике.

– Да-да, очень вкусно посыпать куличи, – поднял большой палец Жан.

– Нет, так не делают – это для дыма, чтобы окуривать.

– Курить? – Рауль бросил в тележку еще несколько упаковок. Кроме ладана пока ничего не взяли, но уже предчувствовали маленькую бурю в магазине. – А есть еще какая-нибудь травка для курения?

Рыбы в аквариуме эротично открывали рты, целуя границы своего мира. Казалось, дым через воду проникает и им в жабры. Всех больше старалась дышать стерлядь, всех мужественнее держались карпы и форель.

– Почем черепаха? – спросил Жан у охранника в каске.

– Черепашка не продается. Она для красоты.

– А мы думали, для охраны. Иначе зачем ей бронежилет!

Стали торговаться, пока не выторговали. Пришлось накинуть охраннику за панцирь бронежилета. Затем перешли к полкам с домашними салатами. И опять – ура растущей экономике! Я представил сотни женщин, рубящих морковку и капусту к Восьмому марта в большом цеху.

Ценники уже наклеены на последние дары Бога: на любовь, дружбу, свободу выбора, на материнство, на общение, на наше здоровье и наш геном, даже на наши дух, разум и душу. Сама жизнь становится товаром. Ветер его в душу. Жизнь мужчин и женщин. Хотят развязать войны, выгнать всех с родной земли, заставить весь мир покупать еду, выращенную в другой климатической зоне. Срубить леса и нагнать рабов на банановые плантации. А на подходе уже посадки под биотопливо. Голод неизбежен.

– У вас есть Можуш?

– Это салат?

– А Вдживджик? – вспоминали экзотические названия национальных кухонь.

– Кто вы?

– Мы безработные! Уже безработные!

К кассе подходили по очереди. Сначала я с маленькой монеткой. Мол, это сколько?

– Этого хватит, чтобы расплатиться за жвачку.

Пришлось взять «Бубль-Гум». Затем Жан подкатил четыре тележки вина. Оплатив все, он начал раздаривать бутылки. Это был его своеобразный протест обществу потребления. Все продавщицы гипермаркета собрались посмотреть на нас, дурачков. Затем с тележками, забитыми бастурмой, орехами и фруктами (анансы и кокосы), подъехал Рауль. Сolada de vida.

Одну тележку так и оставили в магазине. Ну, не циники ли?

Возвращались домой поздно. День получился насыщенным. Насытились до стыда. Говорить больше не хотелось. Шли мимо баров, ресторанов, магазинов, фитнес-центров, огромных светящихся витрин. Во всех домах, даже в памятниках архитектуры, находящихся под охраной, окна первых этажей расширили до огромных витрин.

По пути домой встретили плохо одетого мужчину, бомжа, с пакетами мусора и пустых пластиковых бутылок. Обменяли, не глядя, один пакет с мусором на один пакет с едой.

Вернулись без вентилятора, надышавшись дыму и принеся с собой чуть-чуть ветра в руках и чуть-чуть можуша с вдживджиком в пакетах. К сожалению, дома нас ждало еще одно разочарование – Марина с морем слез в глазах.

– Какие еще проблемы, Марина? – Если долго смеяться, обязательно потом будешь плакать.

– Не смывается, – развела руки в стороны Марина, кивая головой в направлении туалета, – из унитаза не смывается.

Я зашел в кабинку, нажал на слив. Из канализации в мраморную чашу хлынули нечистоты и закружились, как вертящиеся дервиши. Жижа не уходила под землю, а вырывалась вулканом. Круговорот энергий был прерван. Мир рушился.

Позвонили в ЖЭК. Нам объяснили, что поставили заглушку за неоплату услуг ЖКХ. Спрут, или ихтиандр, закупили за семь тысяч зеленых, чтобы он искал в канализационных дебрях неоплаченное звено и набрасывался на него. Это все коллекторы постарались. Что долг за квартиру, за эту камеру Освенцима, превышает годовую норму. Мол, не заплачено за отопление, свет и воду.

– Ихтиандр, блин, – учил я друзей ругаться матом.

Свет тоже грозились отключить. А без света ни холодильник, ни вентилятор работать не будут.

– И что теперь? – кричал Жак в трубку. – Ходить на улицу? Ихтиандры!

– Это не наши проблемы, куда хотите, туда и ходите.

Заглушка остановила слив, но не смогла прикрыть рану Марины. Она плакала навзрыд. Ей позвонили из коллекторского агентства и попросили крепко подумать насчет долга. Дали сутки на размышление. Грозились, если она откажется погашать задолженность, похитить Каку и применять утюги с паяльниками.

– Вот сволочи, – заметался я по комнате.

Жан достал блокнот, чтобы записать первые уроки по ненормативной лексике.

– Как называется это агентство? – тоже достав блокнот, спросил Рауль.

– «Реакция».

– Да по фиг на них, – заметил Эрик, – забить косяк и наплевать на них.

– Разберемся, – сухо подытожил Жан.

Теперь мы дежурили не только у Каки, но и у телефона. В следующий раз, когда позвонили из агентства «Реакция», Жан предложил встретиться и обсудить проблему.

– Существует четыре типа поведения, – объяснял Жан. – Первый тип – «паникер».

Он постоянно перезанимает деньги, чтобы погасить долги, но не способен правильно расставить приоритеты и следовать графику погашения.

Второй тип – «плакальщик». Сначала он отрицает сам факт наличия долга, а затем начинает ныть, канючить, перекладывать вину на других и вымаливать отсрочку.

Третий тип – «рационалист». Признает долги, правильно планирует размеры и сроки платежей, легко и уверенно составляет схемы погашения долга и точно следует им.

Четвертый тип – «мошенник». Сознательно идет на обман и не собирается отдавать долги добровольно. Кидало, одним словом.

– Предлагаю поступать рационально. – Судя по классификации Жана, он был рационалистом, Рауль – мошенником, Эрик – плакальщиком, а я – тихим паникером. Истероидом. Вот такая бригада. А бригада – это сила.

Листы из тетради

Есть такие женщины, у которых внутри брюшной полости скрыта буря. Они знают, чувствуют собирающейся в животе кровью, что способны не только родить ребенка, но и убить мужчину. Убить одним словом или взглядом. Когда от него ушла жена, знакомый посоветовал ему с головой броситься в омут виртуальной любви. Он зарегистрировался на сайте знакомств и написал по-олбански первой попавшейся «Привед». Представился как «Ацкий макак», рассчитывая на течку доступных, на грани зоофилии, женщин. Затем написал еще несколько фраз. Они разговорились, распалились и почти разделись. Прелюдия прошла на ура. Нежные прикосновения словами. Виртуальный петтинг через городской смог и изысканный слог.