пространства, просматриваемого через замочную скважину.

Тут Василисе пришла в голову другая идея – выжечь замок. Она чуть отступила назад, чтобы была возможность прицелиться.

Стрела вошла точно в скважину, пробивая её насквозь, как будто бы это была не дверь с железным замком, а мягкое сливочное масло. Баба бросилась к ручке, дёрнула её и, наконец, открыла.

– Далеко собралась? – услышала она позади ненавистный, но до боли знакомый голос Кощея.

Василиса выхватила следующую стрелу из колчана, и, накладывая её на тетиву, резко обернулась, готовясь стрелять на поражение.

Внезапно она вздрогнула.

Медленно, очень медленно баба опустила лук стрелой вниз.

На краю бетонного ограждения крыши стояли перепуганные Маруся и Витёк, в сторону которых Кощей направил какую-то небольшую черную штуковину. Василиса понятия не имела о том, что такое пистолет, и чем он опасен. Она просто увидела в глазах перепуганных, плачущих детей настоящий страх и не посмела вмешаться.

– Стой! – без тени улыбки сказал Бессмертный. – Еще немного, и два щенка слетят с крыши!

Василиса тихо приказала:

– Метла, ко мне!

Та перестала мутузить охрану, и подлетела за спину хозяйки.

Притихли все, даже те, кого Константин Степанович поставил оберегать крышу. Охране платили за то, чтобы они беспрекословно выполняли приказы начальства, но даже их напугала ситуация с детьми. Никто не был готов к такому повороту.

В этот момент на крышу выскочила Анджели, чуть не поскользнувшись на наледи. Девушка в пылу погони не успела даже накинуть куртку и была, как есть, в сценическом платье и туфлях на высоком каблуке.

Взгляд княжны остановился на Бессмертном, который держал на прицеле двух детей. Царевна первая нарушила молчание:

– Константин… Так нельзя!

Девушка сделала несколько шагов в его сторону, но Бессмертный пистолетом приказал ей отступить. Анджели не посмела приблизиться.

– Всем заткнуться! – с нажимом произнёс Кощей.

Воспользовавшись тем, что он отвлекся от Маруси и Витька, Василиса кивнула головой Метле. Та резко встопорщив прутья, рванула к Константину. Он отреагировал молниеносно, отбил удар и пинком отправил Метлу в чердачное помещение. Та по инерции пролетела, ударилась о стену и упала.

Бессмертный кивнул стоящим неподалеку Лёхе и Макарычу. Те в одно мгновение подбежали к двери, захлопнули её и подперли собственными спинами, чтобы таинственный боевой «дрон» не вырвался.

– А вы пошли вон! – кивнул он остальным людям из своей охраны. – Чтобы я вас тут не видел!

Те не посмели ослушаться директора.

Метла, очнувшись, поднялась и с размаху черенком въехала в дверь изнутри. Но сколько бы она не билась, не могла вырваться наружу.

Кощей прищурился, холодно блеснул льдинками глаз:

– Занятные стрелы! – произнес он задумчиво, а после рявкнул: – Колчан – сюда! Быстро!

Василиса медлила.

– Пожалей деток. Если они упадут вниз, костей не сосчитают, – он улыбнулся цинично и холодно. – Ванька тебе этого никогда не простит.

Василиса опустила лук совсем. Она сняла колчан, положила в него снятую с тетивы стрелу и бросила Кощею. Тот упал у ноги господина Бессмертного, освещая его ботинки и наледь вокруг.

Ловко и изящно бог зимы и мрака поддел колчан кончиком туфли за ремень, подкинул и выкинул за бетонное ограждение крыши. Колчан кувыркнулся в воздухе, и стрелы мерцающими искорками полетели вниз. Лишь одна из них каким-то чудом удержалась на самом краю ограждения, грозя свалиться от малейшего прикосновения.

– Что же ты делаешь, змей окаянный? – тихо сказала Василиса. – Никакой Мир тебя не изменит. Как не было у тебя сердца, так и сейчас нет.

– Ты права. Нет. У вас, людей, есть. Но я-то – нечеловек.

Глаза Анджели распахнулись широко-широко.

– Как… Нет сердца? Ты писать… писал… такие стихи о любви… – побелевшими от холода и страха губами произнесла девушка.

Он рассмеялся с ледяной жестокостью:

– Прости, Анджели. Их писал фрилансер… – он подумал и добавил для неё одной: – Я думал, смогу узнать, что такое любовь. Любопытно было. Мой психотерапевт говорил, что любовь может возникнуть, если очень стараться и прикладывать усилия. Думал, если могут все, я тоже смогу… Но у меня не вышло…

В эту самую минуту на чердак прорвался Фёдор.

В один миг он подскочил к своему начальнику и резким ударом выбил из его кисти пистолет. За следующее мгновение он сделал захват рукой, пытаясь болевым приемом вывести Константина из строя.

Бессмертный блокировал его атаку.

Проскользнув за спину боссу, резким броском Фёдор отшвырнул начальника как можно дальше от детей.

Из-за наледи тот прокатился в сторону, потерял равновесие, перекувыркнулся, но мгновенно поднялся на ноги в положение боевой стойки.

Тренер успел крикнуть внукам:

– Бегите!

Маруся и Витёк бросились к выходу с чердака. Но увидев, что на лестнице полно охраны, дети замерли, не зная толком, куда бежать. Они были уверены, что люди Константина Степановича на его стороне.

– Иван! – вырвалось у Василисы, когда она увидела суженого. Сердце её словно бы ухнуло куда-то в пропасть и бешено застучало.

Фёдор бросил на неё взгляд. Он узнал её сразу. Да, это была та девица, которую рисовал всю свою жизнь. Просто она стала значительно старше.

В голове словно бы попыталось шевельнуться какое-то воспоминание, но оно снова ускользнуло. Наверное, будь у него чуть больше времени, он попытался бы вспомнить, как её зовут, но не до того было.

Всё его внимание приковал начальник, который осмелился только что угрожать самому дорогому, что было в его жизни – внукам.

Царевич отправляется на подвиги

Где-то в другом Мире в это же самое время Прохор мерил шагами горницу в тереме Деда Студенца.

В помещении было жарко, даже пол уже просох. Не смотря на тепло в доме, царевич был одет в свой уличный кафтан, валенки и шапку. Ещё он опоясался мечом, чтобы отправиться на подвиги богатырские.

Волшебное Зеркало снова включило транслирование Бабы Яги, но еще собиралось с силами, готовясь открыть Портал между Мирами. В Новогоднюю ночь, благодаря волшебной атмосфере праздника в Москве, ему удалось наладить устойчивый канал для переброски царского сына.

Добрый молодец видел сквозь стекло Кощея, и кулаки его невольно сжимались. Он совсем не понимал происходящего на крыше, кроме того, что Бессмертный угрожал детям. Вмешательство Фёдора в ситуацию царевич не оценил.

– Да что они там, без меня решили все подвиги совершить?! – переживал он. – Что это мужичье в мои дела богатырские лезет?

Молодец также видел, что Баба Яга переоделась, заметно омолодилась и сейчас больше походила на знатную боярыню. Это не делало её хорошей в глазах царского сына. Он знал, что бабка – ведьма лесная, которой доверять нельзя.

Прохор