Глава 11

Холодное утро. Молния сверкала. Зелень стала темнее и насыщеннее. Тихонько накрапывал дождь. Дорога была пуста и горбата. По ней изредка проносились машины. Митя шёл вдоль обочины, за плечом у него свисала винтовка.

Бесконечные луга. Он решил сойти с дороги. «Лучшего места и времени уже будет не найти». Он ушёл вглубь перелесков. И остановился. Огляделся. Вокруг мокрая трава. Заросшие борозды. Поля лежали так несуразно. Холмисто. Будто земля кипела.

Он взял ружьё в две руки и смотрел на него, сильно сжимая приклад и цевьё. «Ну вот и все. Прощайте все. И простите меня. Но я не могу с этим жить». Он встал на колено. Зарядил оружие. Подставил дуло к подбородку. Палец его был уже в кольце спускового крючка. Он запрокинул голову и смотрел на пасмурное небо. «Вот так, медленно, думай о своём. Оттопырь палец и сжимай его к крючку. Медленно. Чтобы было неожиданно». Сверкнула молния. А потом пронзительным рокотом прогремел её голос. И полился ливень.

Молния пробежала вниз между каплями дождя. И Митя отчетливо услышал, что она говорит с ним.

Дождь Митя Дождь Дождь Дождь Дождь

Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь

Дождь Дождь Брось Дождь Дождь Дождь

Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь

Дождь Дождь Дождь Дождь Своё Дождь Дождь

Дождь Дождь Дождь Дождь

Дождь Дождь Оружие Дождь Дождь Дождь

Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь

Дождь Иди Дождь Дождь Дождь Дождь

Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь

Дождь Дождь Дождь Домой Дождь Дождь

Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь

Дождь Дождь Дождь Она Дождь Дождь

Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь

Дождь Дождь Попала Дождь Дождь Дождь

Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь

Дождь Дождь В Дождь Дождь Дождь Дождь

Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь

Дождь Дождь Беду Дождь Дождь Дождь

Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь Дождь

Митя подставил лицо дождю и внимал слова той неведомой силе, что разговаривала с ним. Ружье он не бросил, но быстро побежал домой.

Он пересекал лестничные переплеты. Добежав до своей двери, он стал нетерпеливо стучаться. Капли дождя падали с его взъерошенных волос. От подъезда несло сыростью. Хотелось быстро войти в квартиру, чтобы не дышать этим запахом. В квартире залаял Рой. По тому, как засеменили ноги, он узнал Оксану. Она открыла дверь и замерла от страха. На него накинулся Рой, стал прыгать, вставать на задние лапы и цепляться передними за его китель. Собака обнимала его. Увидев это, Оксана узнала своего племянника и со слезами накинулась ему на шею. Она повисла на нем и рыдала. Митя, обхватив ее талию, вошёл вместе с ней в дом.

Митя встал и стал рыскать глазами. Ничего не говоря, он побежал в комнаты, но обе были пусты. Он пошёл в гостиную. Митя не садился, не разувался, не снимал с плеча своё ружьё. Он всё крутился на одном месте.

— Где все?

— Мить, мы тебе ничего не говорили, не хотели, чтобы ты думал там об этом…

— Вы, вы вообще ничего не писали. Даже не интересовались.

— Алексей, он… — её захватили слёзы, но Митя ничему не удивлялся, для него это было обыденностью, боль о брате не могла прорваться сквозь эту огрубевшую кожу. — А потом и бабушка следом, она не выдержала… я… я думала, что и ты погиб… мы разошлись с Николаем, и теперь я живу здесь. Это мой дом. И я здесь одна, но это ничего не меняет, это теперь твой дом тоже. — Митя все крутился и вёл себя ненормально, он ничего не понимал. «Зачем молния меня привела сюда? Она бы прожила эту жизнь и без меня, а моя жизнь была бы кончена, о брате я бы ничего и не узнал».

— Что произошло? — Оксана смотрела на него и думала, что на всё это у него должна быть другая реакция, но он говорил об этом, как об бытовом случае, словно чайник в доме сломался. Это был другой Митя.

— Он погиб, когда ты уехал в армию. Он встал посреди ночи и поехал за тобой. Тогда был сильный дождь. Он гнал. Он не справился с управлением… и влетел… в деревья. — она снова зарыдала. Митя перестал крутиться, он понимал, что ничего больше здесь не увидит. Каразин был прав: нет никакого дома. — А он ведь даже и не узнал, что будет отцом. — как только она это сказала, Митя посмотрел на неё ошарашенным взглядом. «Так вот, что говорила мне молния. Я ведь чувствовал, что Алёна в беде».

— Как? У него есть ребёнок? Где? Где они оба? Ну? Ну что молчишь, черт побери?! — Митя был в ярости, он не понимал, почему Алёна и ребёнок не в квартире.

— Она живет с ним у себя дома?

— Мальчик? Как зовут? — спрашивал нетерпеливо Митя, задыхаясь от переполняющих вопросов, от гнева, от горя, что жило внутри.

— Его Лешей назвали. В честь отца. Мальчик даже никогда не видел его. И никогда не увидит.

— Какого хрена они не здесь?

Оксана растерялась.

— Я…я… ты не понимаешь, я тогда ещё была с Николаем, он выгнал их, а потом мы всё же разошлись. Алёна уже не вернулась. Не захотела. И к ребёнку не подпускает.

— Это она правильно делает. — сказал он и молча ушёл из квартиры. Больше Митя никогда в ней не появлялся.

Митя бежал в её деревне между рядов разноцветных ветхих заборов. Собаки его слышали и лаяли. Сверчки трещали в поле. Птицы, спрятавшись в