– С нашей стороны будут воевать не только мужчины, но и женщины.

– И что это изменит? Разве то, что земля пропитается кровью не только наших мужчин, но и наших женщин!

– Это покажет то, что мы готовы сражаться до последнего вздоха. – Гюда гордо расправила плечи. – Боги увидят, что мы остались верны им, не приняли веру чужаков, и всех нас примет в свои объятия Хельведа и отведет в Гельваллу. Там мы встретимся со всеми, кого когда-то потеряли здесь. Ты, Хольда, встретишь своих родителей, а я – своего сына и мужа.

– Я не понимаю тебя, Гюда, не понимаю!

Рассердившись, Хольда развернулась и зашла в дом. Гюда же осталась на крыльце и с безмятежным лицом посмотрела на небо.

Все вокруг опять завертелось в водовороте красок и остановилось. Флинн оказался в большом деревянном доме, внутри которого сидели дети и старики.

– Гюда, пропусти! – прокричала Хольда.

На ней были кожаные доспехи, а в руках она сжимала тяжелый меч, который вряд ли бы смогла занести над головой.

– Хольда, не сходи с ума, я не пущу тебя на поле боя, ты не умеешь сражаться, ты сразу же погибнешь, – сказала Гюда, заслонившая собой входную дверь.

– Лучше погибнуть со всеми в бою, чем ждать здесь! – тяжело дыша, воскликнула Хольда. – Эти чужаки уже месяц держат нас в осаде, Гюда, месяц! И за этот месяц никто не пришел нам на помощь! Все остальные деревни либо сожжены, либо подчинились чужакам и приняли их веру. Нам никто, кроме нас самих, не поможет! Никто! Остались только мы, поэтому дай мне выйти, дай мне сразиться за наших богов!

– Прекрати немедленно, глупая девчонка! – вдруг прорычала Гюда и силой отняла у Хольды меч. – Поверь, Хельведа всех нас заберет в свой час. Не торопи свою смерть.

– Я не хочу медленно умирать от голода, Гюда, не хочу, лучше умереть быстро! – завыла Хольда.

– А раньше ты вообще не хотела умирать, – заметила Гюда, и ее голос снова стал мягким, убаюкивающим. Она воткнула меч в деревянный пол. – Девочка моя, ничего не бойся. Мы еще не проиграли.

– Проиграли, Гюда! Мы проиграли с самого начала, но не хотели признавать этого! – прокричала Хольда и упала на колени.

– Гюда, – раздался слабый голос, – а что эти чужаки хотят от нас?

– Они хотят забрать самое ценное, что у нас есть, Катла, – ответила Гюда, присев рядом с Хольдой.

– Они хотят забрать наши жизни? – спросил мальчик, сидевший рядом с маленькой Катлой.

– Нет, Ингви, они хотят забрать нашу свободу, – сказала Гюда. – А жизнь без свободы – хуже смерти, запомни это.

Тьма упала откуда-то с потолка так быстро, что Флинн не успел удивиться, и вскоре зажглись свечи, озарившие все тот же большой дом.

– Сейчас бы поесть, – пролепетала Катла. – Как хочется пирога с черникой.

– А я бы согласился и на краюху хлеба, – вздохнул Ингви.

– Эй, вы почему не спите? – поинтересовалась Хольда, переодевшаяся в белое платье. Она сидела на полу, поджав под себя ноги.

– Мы кушать хотим, – захныкала Катла.

– А вот если бы вы уснули, то кушать бы вам не хотелось, – сказала Хольда и, вздрогнув от холода, накинула на себя коричневое одеяло.

– Когда я сплю, я вижу еду. И голод от этого только усиливается, – признался Ингви.

– Спите! – полушепотом приказала им Хольда.

Она встала и, обходя спавших на полу стариков и детей, подошла к Гюде, которая стояла у окна.

– Ну? Что там? – тихо спросила Хольда.

– Еще не знаю, сигнала не было, – ответила Гюда, вытянув шею. – Иди спать, Хольда, иначе совсем сил не будет.

– Разбудишь, если будут какие-то вести.

– Да, конечно. Добрых снов, Хольда.

– Мои сны давно перестали быть добрыми, – прошептала Хольда, опустив голову.

И тьма снова упала откуда-то сверху, и снова зажглись свечи, но теперь их слабые огоньки еле освещали дом.

– Эй, просыпайтесь! – Голос Гюды нарушил сонную тишину.

– Что случилось? Почему ты разбудила нас, Гюда? Неужели чужаки разрушили стену и ворвались в деревню? – спросил один из стариков.

– Нет, стена на месте. Просыпайтесь же, просыпайтесь! У меня для вас хорошая весть! Мы победили! Победили! – воскликнула Гюда.

– Как? Неужели? Это правда? Слава богам! Мы дали отпор этим чужакам! Мы защитили себя! – пронесся гомон от одной стены к другой.

– Да, защитили! Война закончилась, все беды остались позади. Давайте же отпразднуем это! Давайте поблагодарим богов за то, что помогли нам. – Гюда взяла со стола поднос, наполненный лепешками, и начала раздавать всем подряд. – Эй, эй, не надо толкаться, хватит всем! – сказала она, когда дети, как голодные воробьи, налетели на поднос.

Обеспокоенная Хольда, кутаясь в одеяло, подошла к Гюде и спросила:

– Может, подождем наших воинов? Они ведь тоже голодны. Почему мы празднуем без них?

– Они бросились вдогонку за отступающими чужаками. Не волнуйся, Хольда, к рассвету наши храбрые воины вернутся домой, – ответила Гюда, улыбнувшись. – На, возьми. Поешь, пожалуйста. Ты почти три дня и крошки в рот не брала. – Она протянула Хольде лепешку.

Та с мрачным видом взяла ее и вернулась на свое место. Флинн пошел за ней и сел рядом, всматриваясь в лицо Хольды. Ему было так непривычно видеть ее без шрама. Интересно, почему она хранит эти воспоминания в своем шкафу? И что же ее так тревожит?

Все вокруг неспешно ели, пили воду с медом, тихо разговаривали и благодарили богов за помощь, а Хольда смотрела на лепешку в своих руках и о чем-то думала.

– Сестрица Хольда, ты не будешь есть? – спросила подошедшая к ней маленькая Катла.

– Нет, мне что-то не хочется, – ответила Хольда, пожав плечами, и Катла большими глазами уставилась на лепешку. – Хочешь? Бери, съешь и мою порцию тоже.

– А можно?

– Для тебя, Катла, мне ничего не жалко, – сказала Хольда и, притянув девочку к себе, поцеловала ее в щеку. – Бери. Только обещай, что поделишься с братом. Он тоже очень голоден.

– Ингви, Ингви, смотри, что у меня есть! – воскликнула Катла и поспешила к брату.

Хольда вяло улыбнулась и, поежившись, прислонила голову к стене. Она глубоко вздохнула и закрыла глаза.

Флинн опять оказался в объятиях тьмы, но в этот раз ее прогнали не огоньки свечей. У входной двери стояла Гюда и держала в руках пылающий факел. Ее светло-голубые глаза, наполненные грустью, как будто ничего не видели и одновременно видели все. Казалось, что она смотрела туда, куда ни один смертный не может заглянуть.

– Гюда? – позвала ее Хольда, босиком стоявшая посреди дома.

Женщина встрепенулась и кинула на Хольду испуганный взгляд.