А так гостеприимные хозяева долго и упорно убеждали его заглянуть в банкетный зал «хотя бы на минуточку» и унялись только тогда, когда он догадался пообещать господину Дорану совместный ужин в каком-нибудь из ресторанов столицы.

Письмо, упавшее на сервер бывшего офиса «Гэлэкси-комм» на Старой Земле, оказалось зашифровано криптографическим кодом, некогда использовавшимся Жалом для связи с начальством из МБ. И состояло из одного текстового и десятка довольно «тяжелых» головизионных файлов.

Проглядев первый, Ингвар почесал затылок… и тут же набрал Харитонова. Потом подумал и добавил к звонку метку «Чрезвычайно срочно».

Генерал откликнулся секунд через пятнадцать:

— Слушаю…

— Тут пришло о-о-очень интересное письмо.

— Если можно — то давай без вступлений, ладно? Я сейчас ну очень занят.

— Простите, сэр! Просто я… — начал было Жало. Потом сообразил, что продолжает тратить чужое время, и без разговоров отправил генералу расшифрованные файлы.

Генерал открыл текстовый файл, прочитал пару абзацев и нехорошо прищурился:

— Вот оно, значит, как? Что ж, поиграем…

Исследовательский комплекс «а-ля генерал Харитонов» — дюжина корпусов от транспортных кораблей класса «Пахарь», соединенных паутиной переходов, — выглядел более чем внушительно. В гамма-диапазоне — из-за восьми «пятен» от термоядерных реакторов, синхротрона и двигателей шести десятков челноков, мечущихся между погрузочными терминалами и планетой. В рентгеновском — благодаря свечению двух здоровенных линейных ускорителей, одного бетатрона, хранилища радиоактивных изотопов и приборов с плазменными трубками. В ультрафиолете и оптическом диапазоне — из-за сияния тех же движков, иллюминаторов, оранжерей и частей прочного корпуса комплекса, повернутых к Рантаилу. В инфракрасном диапазоне комплекс переливался разными оттенками красного, а в радиодиапазоне напоминал крупный бизнес-центр: источники излучения располагались чуть ли не через каждый сантиметр и работали практически беспрерывно.

Чуть «ниже» — на поверхности Рантаила-3 — располагалась вторая половина «приманки для Циклопов» — комплекс построек, тоже неслабо фонящий во всех диапазонах. Для полного счастья накрытый мощнейшим силовым куполом.

Система безопасности обоих объектов соответствовала их внешнему виду: четыре (!) орбитальные крепости, висящие на геостационарных орбитах в непосредственной близости от комплекса; довольно дискретное, но очень протяженное минное поле, перекрывающее сектора подхода крепостей и лаборатории; сверхсовременные системы ПКО, рассыпанные по поверхности планеты, и… пять патрульных групп «Беркутов», мотающихся по системе.

Не знаю, как для других ребят, а для меня самым убедительным штрихом, подтверждающим подлинность картины, созданной Харитоновым, были транспорты «Богатырь» с кораблями сопровождения, периодически уходящие в гипер, а потом возвращающиеся после прыжка в соседнюю систему. Может, потому, что при виде такой картины я сама решила бы, что владельцы комплекса регулярно вывозят из системы что-то безумно ценное?

«Безумно ценное» — «Беркуты» четвертой и пятой очереди, загруженные в трюмы «Богатырей», — совершали прыжок за прыжком. А их пилоты молили Бога, чтобы процесс ожидания закончился как можно быстрее. И у них наконец появилась возможность отличиться.

А вот «старички» и «старушки» думали о другом. О том, насколько далеко распространяется миролюбие Циклопов из клана Зей’Нар. И насколько вероятен мирный исход нашей будущей встречи.

— Они не воюют только со своими! — с пеной у рта повторял Вольф. — А мы для них — Иные! Значит, наткнувшись на систему, в которой висит наша исследовательская лаборатория, они обязательно нападут!

Этот аргумент он озвучивал раз пять. Пока не нарвался на отповедь Джоуи:

— Нападут. Но не поэтому: сваливая с родных планет, они вынуждены были решать проблему приоритетов. Каждый ТФ-комплекс — это десятки тысяч тонн мертвого груза и объем, в котором может поместиться не одна тысяча их соплеменников.

— Ну да, много терраформеров с собой не уволочь, — поддакнул Форд. — Значит, каждая обитаемая планета — это подарок судьбы. Который надо просто поднять и отряхнуть.

— Мы им отряхнем! — хохотнула Линда. — Потом догоним — и отряхнем еще раз. Так, чтобы отряхивалка отвалилась.

— У нас или у них? — ехидно поинтересовалась Вильямс. И, выслушав крайне подробное и эмоциональное описание отряхивалкоэктомии[140], расхохоталась.

Я хихикнула вместе с ней: картина, нарисованная Пушным Зверьком, выглядела забавно. А Циклопы без этой самой «отряхивалки»… почему-то вызывали сочувствие. И, видимо, не у одной меня, так как в ОКМ почти одновременно раздались голоса Бренды и Валентины:

— Линда, ты маньячка! И как только…

— Ха, а вот и мои жертвы!!! — перебила их Горобец. А потом застонала: — У-у-у!!! Одни истребители!!!

— Картографировать систему группой из двух десятков линкоров несколько дороговато, — хмыкнул Вик, увидевший появившиеся метки одновременно с ней. Потом приглушил громкость общего канала и напомнил: — Без команды — даже не дышим!

Циклопы висели в неподвижности секунд десять. Потом отработали эволюционниками и дали тягу на маршевые движки. Кинув взгляд на все удлиняющийся кусок траектории их полета и пучок вероятных направлений движения, рассчитанных АЛБ бэкашки, я скрипнула зубами: лидер разведывательной группы Вел’Арров был полным и законченным кретином, до безобразия уверенным в собственной неуязвимости!

— Кэйшэмэры[141]… — раздалось из включенного транслятора. — Сто семь меток[142]… Шестьдесят ляйа-япов[143], четыре транспорта, производственный или исследовательский комплекс и придорожная пыль[144]…

— Это кто из нас ляйа-яп? А, Викки? — возмутилась Линда. — Они что, держат нас за нубов? Или считают, что гамают в режиме бога? У них двадцать паршивых истребителей, а у нас — шестьдесят видимых «Беркутов»! Даже не смешно!!!

— Тебе не смешно не поэтому! — поддела ее Вильямс.

— А почему? — заинтересованно спросил Шварц.

— Завидует, — объяснила Элен. — Группам Вика, Бренды… ну и мне с ребятами.