посетителя вызвал осушитель болотца подле выемки. Устройство ритмично хлопало, порциями выбрасывая струю за водозащитный бруствер. Обойдя два раза вокруг, приседая на корточки, он заглядывал то с одного бока, то с другого, щупал, наконец, отряхнув руки, недоуменно спросил: - Николай Петрович, а как работает сия штуковина? Где насос спрятан?

- А нет там никакого, точнее привычного нам, насоса, Егор Францевич. Сие есть гидравлический таран, которому довольно малого перепада воды. С высоты даже вершка вода падает и того довольно, чтобы открыть клапан и протолкнуть порцию ввысь. Ну, это по-простецки, а по науке это надобно к артемию Николаевичу, инженеру нашему.

- Поди, ж ты! - мотнул головой Канкрин.

К нашему подходу на единственном, простом, но основательном столе пыхтел самовар. Это я кивнул поварихе, проходя мимо кухни, а пока Канкрин, которого Карташев заманил-таки полюбоваться на стройку через теодолит, вертел объектив, принесли всё потребное.

Гость отпил из неказистой глиняной кружки, почмокал: - Знатный у Вас чай, Николай Петрович.

- Так свой, Русско-Американской компании, на рабочих не экономим, - отхлебнул и я с удовольствием.

- Вы хотите сказать, что такой же пьют трудники? - Канкрин втянул ноздрями аромат из кружки.

- Именно. Разве что сахар у них по норме, по два куска на брата или сестру, да не калачи и пряники, как у нас с Вами, - я пододвинул сотрапезнику глиняную же тарелку с выпечкой, - а добрый пшеничный хлеб с порцией коровьего масла. Но если кому маловато, могут тут же прикупить добавки по закупочной цене - мы на своих не зарабатываем.

- Шутите? - взглянул на меня Канкрин с видом, мол: "Я оценил ваш юмор, давайте смеяться".

Но я улыбнулся: - Да такими вещами с рабочими шутить - себе дороже. Люди-то большей частью свободные, как постоянные работники Русско-Американской компании. Но и временных, крепостных крестьян, нанятых у помещиков, кормим также, мы людей на сорта, как чай, не делим. А у Вас ведь дача неподалёку от дачи Михаила Михайловича Сперанского?

- Ага, - отдуваясь после очередного глотка, ответил гость, - вот по дороге подумал, "дай-ка к Вам заверну". Хорош чаёк! Как завариваете?

Я улыбнулся: Так заворачивайте сюда в любое время и сами убедитесь в рационе рабочих. А хотите на тему заварки анекдот?

Лицо Канкрина приобрело заинтересованное выражение, и я начал: - Умирает старый еврей. У смертного одра сгрудились домочадцы, родственники, друзья. Все интересуются: "Абрам, ты вот-вот покинешь сей мир, раскрой рецепт твоего восхитительного чая, не уноси секрет с собою в могилу! - Нагнитесь ниже, - шепчет холодеющими устами умирающий, - те пригибают уши и старый еврей признается: - Не надо заварку экономить, граждане евреи!"

Канкрин поперхнулся напитком, прокашлялся, рассмеялся: - Да, Николай Петрович, секрет Вашей заварки понятен. Ну, коли у вас так кормят-поят трудников, то и я, пожалуй, у Вас поработал бы. - Сказал он повеселевшим голосом, поднимаясь, вытирая ладони о простое домотканое, но чистое полотенце, выходя на улицу.

А я поддержал его озорной настрой: - Приходите, Егор Францевич. Правда, лишней лопаты для Вас не найдётся, - и, отвечая на вскинутые недоуменно брови приезжего, продолжил: - Лопатами у нас необразованных крестьян копать-кидать хватает. А вот бухгалтером без разговоров возьмём. Подобных Вам бухгалтеров в России, боюсь, больше нет.

Канкрин повернулся ко мне: - Николай Петрович, теперь я убедился в Ваших благих для России помыслах и целиком приму Вашу сторону. Но свыше семисот верст по нынешним расценкам стране не потянуть.

- А и сие хлеб, - меня распирала радость. - Но на частные капиталы можно строить сверх того сколь угодно, идёт?

Министр финансов Российской Империи согнулся пополам и расхохотался, ударяя себя по ляжкам: - Идёт, идёт, Николай Петрович, - просипел он, утирая выступившие слёзы, - Да Вы не русский, торгуетесь как еврей!

Манчестер, Британские острова, 4 ноября 1807 года

"Видно правда истина в вине..." - невесело подумал мужчина лет около тридцати- тридцати пяти на вид, в рабочей одежде, в роду которого, скорее всего, были ирландцы, поскольку из-под рабочей кепки Топорщились непослушные рыжие вихры.

Он поморщился, протянул руку к стоящей на столе кружке, отхлебнул глоток, подумал: "Ну, может быть вино-то для аристократов, а для нас, простых работяг, лучше эля ничего нет". Потом его мысли переключились в другое русло, и он про себя заговорил: "Нет, ну надо же придумать такое: люди от движения парового поезда с ума будут ходить" Куры перестанут нестись! Лошади будут шарахаться! У коров молоко пропадёт! Мммдааа, это действительно без большого количества выпитого вина не придумать!" - он с горечью покачал головой.

Вот уже третий день он приходил сюда, в паб "Бродячий пёс" и садился на это место. Здесь ему никто не мешал, и окно перед глазами. Но в этот раз не успел Допить вторую кружку забористого напитка, который давал хоть какое-то ощущение, иллюзию, покоя. Пьяного, мутного, но, тем не менее, покоя. А тут напротив плюхнулся какой-то хлыщ.

Да ещё газету развернул, заслонил окно. В Георге начала закипать злость.

И он уже потянул руку, чтобы вырвать эту чёртову газету! Но тут его взгляд сфокусировался на картинке.

Нет, газеты-то он видел. Но газеты с картинками - это было что-то новое. А потом в этой картинке проступили знакомые - до боли знакомые, до горечи знакомые, хотя и не такие узнаваемые, как у его Локомотива, - черты паровоза.

Он скрутил голову набок, будто носом ключ в двери поворачивал, чтобы получше рассмотреть наклоненную газету. И снова протянул руку, чтобы придвинуть лист поближе. Газета согнулась, и за нею показалось улыбчивое лицо парня его лет. Который дружелюбно воскликнул:

- Эээ, приятель, это тебе не кусты, чтобы отодвигать. Газета, понимать надо.

- Да вижу, - буркнул Стефенсон, - что газета. Хотел просто поближе поглядеть.

- Ааа. Так и скажи. Что ты там такое увидел? Аа, да, красивая картинка. Хочу вырезать, да себе дома на стенку повесить. Никогда в газетах такого не видел - русские, как научились газеты делать, погляди.

- Русские? - рассматривая картинку, Георг профессионально отмечал форму котла, трубы, искал цилиндр паровой машины. Но явного не обнаруживал, вот только если здесь, внизу сбоку... Ну как это они придумали, а? Что это за коробка сзади?

Решил почитать, поднял озадаченный взгляд на нарушителя его попойки: - Слушай, приятель, тут тарабарщина... Буквы незнакомые...

-