Как распахнула, так и застыла. Вид у меня, думаю, был тот ещё. На пороге, в дорогущем костюме и белоснежной рубашке стоял Ильин. Улыбался и два огромных букета в руках держал.

Упс. Ехали мы ехали, и наконец приехали.

Не Костров? То есть не Тургенев? А вот это скалящееся чудо в галстуке меня сдало родителям?

Меня накрыло так, что я побоялась своих эмоций. Глаза прикрыла. Кого-то жутко хотелось придушить. Кинуться и избить ногами. Беременные, я вам скажу, – это сила. Теперь я понимаю, что хотела мне втолковать Розка.

– Ты?! – выдавила я сквозь зубы.

– Я, – картинно склонил он повинную голову и, перешагнув порог, протянул мне цветы. Я их в руки брать не стала. Побоялась, что отхожу этими дорогущими розами бывшего идиота по морде. – Не сердись, Юль, я ж самыми лучшими намерениями.

Внутри меня орала пожарная сирена, взрывались бомбы, рушились города. Мне хотелось взять автомат в руки и убивать. Строчить та-та-та и орать: «А-а-а-а!»

На плаву меня держала путеводная нить: скоро приедет Элька, и я буду не одна среди манипуляторов в лице родителей и шакала в Ильинской роже.

Как он свою маман не притянул – удивительно.

– А мама, значит, твоя не в курсе, что ты жениться на мне собрался? – спросила и почувствовала, что тьма немного отступила. Потому что она резко переместилась на Лёшкино чело. – Значит втихаря. Молодец, дорогой. Она ж тебя с потрохами. И меня заодно перемолотит.

– С мамой я сам разберусь, – процедил он сквозь зубы и гордо прошагал на запах яств, что бодро метала на стол моя хлебосольная родительница.

– Лёшенька! – всплеснула руками мама и обеими руками вцепилась в оба букета. – Какая красота! Дорогущие! Право, не стоило!

Лёшка немного оттаял. Хоть кто-то оценил его старания. Цирк как есть. С клоунами и кордебалетом. Правда, последнее из мест покруче, но сочеталось здорово.

Я снова села на стул и отрешилась, не прислушиваясь, о чём щебечет мать и что ей отвечает Ильин. Только: аха-ха-хах да бу-бу-бу – фон, который нужно потерпеть, пока не прибудет подмога.

Но сюрпризы на сегодня не закончились. Когда в коридоре разлилась очередная трель звонка, Ильин поменялся в лице. Интересно, чего боится мой бывший? Что сюда прибудет кавалерия во главе с его мамой, которая ворвётся с шашкой наголо?

Я пулей вылетела из кухни. Элька! Наконец-то!

Но Элька приехала не одна. С Костровым. Тем, что Павлик. У него хохолка на макушке нет.

– Ну, ты нас впустишь или так и будешь стоять столбом? – спросил он и потеснил меня плечом.

Элька развела руками.

– Ты ему что, рассказала? – прошипела я.

– Нет, он сам захотел сюда приехать, – пробормотала подруга. – Какая тебе разница? Он всё же родственник. Имеет право присутствовать.

– Ну да, – хихикнула я, – особенно если учесть, что жениться пришёл Ильин.

Да, у Эльки тоже челюсть упала. Но мы уже входили в кухню вслед за Павликом, так что впечатлениями поделиться не успели.

Сватанье. Часть вторая

Павел

У меня вообще не было плана. Разве что произвести впечатление на ведьму. Я как бы мечтал покончить с важными делами её дорогой подруги, а по совместительству – девушки брата, и провести бурную ночь подальше отсюда. Продолжить начатое. Довести дело до логического конца.

Ну, приехали её родители из глухомани, что такого-то? Что за истерика на ночь глядя? Сейчас посидим, поговорим, поулыбаемся. Всё будет оки-чпоки.

Но жизнь не готовила меня к тому, что я увидел.

Посреди кухни торчал здоровый мужик. Явно не родитель. А какой-то хрен с бугра на ровном месте. Судя по всему, он пришёл в дом девушки моего брата не просто так. А сложно так. С цветами. То есть хочет умыкнуть? Из-под носа? Интересно, он в курсе тройни? Или всё это был действительно фарс, разыгранный для нас, дурачков?

Я оглядел поле боя. Мужик таращился на меня и наливался кровью, как бык, готовый зареветь и кинуться на тореадора. То есть на меня. Но я его первый раз в глаза вижу, а значит он точно знаком с Егором.

Очень интересно. А ещё – обхохотаться. Я на всякий случай просканировал лицо ведьмы и её подруги Юли. Счастьем там и не пахло. Радости я тоже не наблюдал. И вряд ли девушку настолько расстроил приезд родителей, что она в панике Э-Лизе позвонила.

И тогда я принял молниеносное решение. Блицкриг, так сказать. Что-что, а в этом я знаток.

– Добрый вечер, – вежливо и с улыбкой.

– А вы, собственно, кто? – мамуля у Юли боевая. Сразу видно, кто в доме хозяин. У нас тоже такая имеется, но хитрее. Наша любит притворяться слабой, чтобы все вокруг бегали и выполняли любые капризы. Эта на мелкие монеты не разменивалась. Била железным рублём прямо в лоб.

– Меня зовут Егор, – соврал я, не моргнув глазом. За спиной ахнула Юлька и закашлялась Элька. То ли ещё будет, мои красавицы, то ли ещё будет ой-ой-ой. – Я жених Юли и отец нашей тройни.

О, да! Я хотел увидеть эти потрясённые лица. Особенно этого жлоба двухметрового. Вот так – р-р-аз – и в табло. Словесно. А кулаками каждый махать умеет.

Даже боевую маму проняло. Упала на стул и к блюду с нарезкой руку протянула.

– Как тройня? – закусила она ветчинкой и полезла за сыром. – Серёжа! – позвала Юлиного папу, который сидел, пуча глаза и глядя в одну точку. Короче, счастливый дед. Просто пока не очухался.

– Замечательная такая. Мы сегодня на УЗИ были, любовались. Правда, дорогая? – кинул я взгляд на Юлю. Та стояла как мраморная статуя. Баба с веслом. Почти. Давай, дорогая, подыгрывай, иначе можем проиграть процесс. Юлька кивнула, сообразив, что нужно играть на моём поле. – Так что посторонних я бы попросил удалиться, – посмотрел прямо в глаза незадавшемуся женишку.

Он что, думал я так просто возьму и брата подведу? Отдам его женщину в руки не пойми кого? С хрена ли?

– Это ты тут посторонний, – пытается раскорячиться в прыжке это бревно с красной мордой. – Я женюсь на Юле. Мы с ней душа в душу. Много лет. Я её первая любовь.

– Правда, что ли? – приподнял бровь, не впечатлившись его слишком коротким списком явных недостатков, которые он пытается втюхать за достоинства.

Пришлось напрячь память, вспоминая досье на Ефимову. Чёрт, жаль, что нельзя в шпаргалку заглянуть. Но я и так помню: личной жизни – ноль, вся в работе, почти двадцать восемь. Этот фраер если когда-то и был, то на заре её буйной юности. Давно и неправда, короче. Потому что я помню: работа, работа, работа, личной жизни – ноль.

– И как давно у вас душа в душу в последний раз было? – смерил я Егоркиного «конкурента» презрительным взглядом. От такого взгляда у меня подчинённые по стеночке ходят и шёпотом боятся разговаривать. Сейчас и этого хмыря достанем. – Первая любовь? Похвально. Вот и носи этот орден не снимая. Юля тебе честь оказала, а ты не оценил. Иначе давно бы на ней женился и нянчил собственных детей. А теперь Юля – моя девушка. Мать моих тройняшек. Очисти плацдарм. По-хорошему. По-плохому не советую.