Это весьма красноречивое послание, возможно, в какой-то мере проливает свет на некоторые любопытные эпизоды в последующей деятельности Бомарше на поприще тайного агента. Ну как тут было не возненавидеть свою честность! Его чуть было не отправили на галеры! Он проиграл судебный процесс, хотя правда была на его стороне! Его приговорили к выплате уже погашенного им долга, хотя настоящим должником был его противник!

И вот теперь он стал свидетелем еще более скандальных фактов: шантажист получил королевскую пенсию и был признан добрым и честным гражданином!

Так, может быть, действительно стоило отказаться от карьеры честного человека и самому испробовать методы Моранда? Интересно, приходили ли в голову Бомарше подобные мысли?

Он считал, что хорошо потрудился в Лондоне на благо короля. Лорд Рошфор, с которым Бомарше свел знакомство еще в Мадриде, когда тот являлся послом Англии, стал теперь министром. Они часто встречались в Лондоне, и Бомарше добился у Рошфора обещания принять меры против французских памфлетистов, нашедших прибежище в Англии. Все говорит о том, что Бомарше с Рошфором вели беседы и о большой политике: видимо, именно в этот период у Пьера Огюстена начала формироваться позиция в вопросе об американских колониях.

Закончив свои дела в Англии, он вместе с Гюденом сел на корабль, отплывающий во Францию, надеясь по приезде получить в Версале королевскую благодарность в виде решения своих юридических проблем.

Увы! Его опять постигла неудача!

Сойдя на берег в Булони, Бомарше узнал, что Людовик XV заболел оспой, в то время болезнь эта была смертельной.

Путешественники торопились как могли. Бомарше одолевали тревожные мысли. Д’Артаньян спас честь королевы Франции, но получил за это весьма скромное вознаграждение. Фаворитка короля, ради которой Бомарше пришлось столько потрудиться, в настоящий момент оказалась под угрозой предъявления ей ордера на арест, и в случае смерти короля ей были уготованы либо тюрьма, либо изгнание.

Целомудренному дофину не было никакого дела до спасения репутации г-жи Дюбарри, тем более что эту услугу оказал ей тот самый Бомарше, про которого на следующий день после вынесения ему приговора о шельмовании дофин сказал:

«Все сделано правильно, это подлый и жестокий человек, единственное, чем он прославился, так это своими злобными выходками. Дворецкие отказались принять его в свои ряды, и чиновники Луврского егермейства должны были бы тоже избавиться от него».

Король умер 10 мая 1774 года, и Бомарше так и не успел предъявить ему счет за оказанные услуги.

«Дьявол, раскачивающий люльку моей жизни, — писал он одному из друзей, — лишил меня покровителя и господина. Избавившись от заблуждений на мой счет, которые ему были навязаны, он обещал мне восстановление справедливости и свою благосклонность; все погибло, а о 780 лье, проделанных мною за шесть недель, мне напоминают лишь мои распухшие ноги и тощий кошелек. Другой бы от всего этого полез в петлю, но, поскольку это средство никуда от меня не денется, я оставлю его на самый крайний случай, пока же посмотрю, кто из нас двоих — я или дьявол — с большим упорством будет делать свое дело: он, пытаясь меня свалить, я, пытаясь удержаться на ногах; именно этим я озадачу свою упрямую башку».

К кому же обратиться, чтобы попасть к новому королю? Г-н де Лаборд был слишком предан усопшему монарху, чтобы прийтись ко двору новому. Оставался еще г-н де Сартин, не успевший пока сменить кресло шефа полиции на портфель морского министра. Бомарше поспешил отправить ему следующее послание:

«Для всего того, что король захочет узнать быстро и только для себя, для всего того, что он захочет сделать тайно и срочно, я всегда к его услугам: моя голова, сердце, руки и язык готовы служить ему. До него я никогда не хотел иметь господина, но этот мне нравится, он молод, он хочет делать добро, Европа его уважает, а французы обожают! Пусть каждый на своем месте поможет этому молодому монарху завоевать любовь всего мира, чье уважение он уже завоевал».

На этот раз Бомарше нашел верный тон, именно так следовало говорить с королем. Правда, у него не было выбора, поскольку срок, отведенный для подачи апелляции, неумолимо истекал и требовалось принятие кардинального решения. К счастью для Бомарше, у него появился шанс сослужить службу новому королю: поскольку обещания лорда Рошфора так и остались обещаниями, в Лондоне набирала силу новая кампания по распространению памфлетов, так что Пьер Огюстен оказался наиболее подходящим человеком, способным этому помешать.

«Но ты, друг мой мнительный, в свою очередь, скажи, что ты подумал бы обо мне, если бы я сообщил тебе однажды, что, задавшись целью доказать Людовику XVI, что у него нет более усердного подданного, чем твой ошельмованный друг, я отправился 26 июня 1774 года в новое путешествие в новую страну, облеченный доверием нового господина; что трудности самого разного рода, кои никогда не останавливали меня, только увеличивают мое усердие, и что мне удалось доказать, что на самом деле я не так уж заслужил шельмование, к которому с радостью приговорил меня парламент. Но чем это я занимаюсь здесь? Почтовые лошади уже поданы… Я вернусь во Францию через месяц, самое позднее, через полтора; тогда я смогу рассказать о деле, коим вынужден сейчас заняться».

Этим письмом от 26 июня 1774 года, адресат которого остался неизвестен, начинается самое странное приключение Бомарше в роли тайного агента. По этому поводу даже возникает вполне резонный вопрос, а не было ли это письмо сфабриковано a posteriori, чтобы придать правдоподобности истории, которой этой правдоподобности как раз и не хватало, а также чтобы завуалировать кое-какие подозрительные факты.

Предложив Людовику XVI свои услуги, Бомарше сообщил Сартину о появлении в Англии нового памфлета под названием «Отрывок из обширного исследования, или Предуведомление испанской ветви о том, что она имеет право на французскую корону в связи с отсутствием наследника, которое может быть очень интересно всему семейству Бурбонов, и особенно королю Людовику XVI. — G.A. — Париж, MDCCLXIV».

Под видом юридического анализа положений Утрехтского договора о престолонаследии публике предлагались скандальные разоблачения, касающиеся интимной жизни Людовика XVI и Марии Антуанетты. После четырех лет супружества венценосная пара не имела наследников. Помимо узкого круга посвященных, никто в Европе не знал, что врожденный физический недостаток нового короля Франции не позволял ему выполнять супружеские обязанности. Поскольку королева, страдавшая от неудовлетворенности и отсутствия интимной жизни, допускала некоторые вольности в своем поведении, многие французы демонстративно выказывали ей враждебность, действительная причина которой крылась в традиционной антипатии французов к австриякам, остававшейся неизменной даже несмотря на то, что в 1756 году Австрия стала союзницей Франции.

Хотя основная цель памфлета заключалась в том, чтобы публично обвинить во всех грехах французского королевского двора Марию Антуанетту, он содержал также ряд весьма резких выпадов в адрес Сартина. Во всяком случае Бомарше удалось убедить в этом шефа полиции, и именно этот аргумент оказался для Сартина наиболее весомым и побудил к действию: он добился у Людовика XVI распоряжения о возмещении Бомарше дорожных расходов за его поездку к Тевено де Моранду, что же касалось нового поручения, то он не смог получить у короля письменного подтверждения полномочий секретного агента, которых тот требовал для упрочения своих позиций.