жестокий и кровавый способ, подразумевавший неоднократное тяжелое травмирование жертвы. И выбор манеры их криминального действия нельзя объяснить потребностью совершить нападение беззвучно, хотя такое предположение представляется наиболее очевидным. В принципе, из пистолета при помощи простейших приспособлений тоже можно стрелять с минимальным шумом, так что стремление не шуметь — это объяснение, которое ничего не объясняет. У криминального элемента Америки тех лет были популярны кастеты и разнообразные дубинки, но Сеймсена и Дабнера не заинтересовало оружие такого рода. Они отдали предпочтение самому грубому и жестокому вооружению.

В данном лучае мы видим явную потребность преступника быть жестоким и увечить другого человека. То, что таких преступников было два и они нашли друг друга, лишь добавляет этой истории необычности. И Сеймсену, и Дабнеру нравилось увечить и убивать, их прельщал сам процесс убийства, окрыляющее чувство власти над чужой жизнью. Ограбление для них являлось лишь приятным бонусом, но вряд ли истинной целью нападений. Сложно отделаться от ощущения, что даже если бы преступники полностью удовлетворили свои материальные запросы и вообще перестали бы испытывать нужду деньгах, то от своего кровавого развлечения всё равно не отказались бы.

Ибо лишая жизни другого человека молодые повесы как бы присваивали себе «функцию Бога», высшей силы, вершащей судьбы других людей. Именно такого самоутверждения они и искали…

Нужда в деньгах являлась для убийц всего лишь костылём для самооправданий. Ибо преступникам очень важно находить оправдание тому, что они делают, отсюда все эти пошлые премудрости в стиле «не мы такие — жизнь такая» из интеллектуальных сокровищниц уголовного мира. У публики подобного сорта всегда виноват кто-то другой, только не они. В точности по русской пословице «наш Филат не бывает виноват»! Примечательно, что Сеймсен не только не покаялся в содеянном, но даже не признался в этом (а ведь покаяния без признания не бывает!). Фактически Сеймсен и Дабнер стали на путь совершения серийных убийств и превратились в убийц-«дестройеров» задолго до того, как криминология и криминальная психология открыли такой тип преступников. По представлениям тех лет, кстати, Германн Маджет, лишивший жизни многие десятки людей, также являлся всего лишь грабителем, убивавшим с целью завладения денежными средствами и имуществом жертв.

1941 год. Карты, деньги, два ствола

Последняя декада ноября 1941 г. не сулила американцам, казалось бы, ничего плохого. Конечно, где-то за океаном гремела Вторая Мировая война, cоветские войска под Москвой бились с наступавшим вермахтом и почти не имели шансов на успешную оборону столицы, а Великобритания, союзница США, сражалась в северной Атлантике и Средиземноморье с кригсмарине, тоже без особых шансов победить подводный флот адмирала Деница. Но для американцев эти драмы не означали ничего похого, скорее наоборот — золотой поток ленд-лизовских заказов вливался в экономику страны, стимулируя занятость и обещая скорый рост зарплат в производственных отраслях. Американцы искренне радовались чужой войне, прекрасно понимая, что им удастся погреть руки на чужом пепелище…

Правда, они не знали того, что японский флот заканчивает приготовления к тайному походу на Пёрл-Харбор и очень скоро — уже 7 декабря — война постучится в дома американцев. И жизнь страны сильно изменится, хотя, разумеется, не так сильно, как изменилась жизнь советских людей или британцев, когда война подошла к их порогам.

Но до 7 декабря ещё оставалась пара недель, которые надо было как-то прожить, что, кстати, удалось не всем героям этого очерка! В эти последние оставшиеся мирные дни кто-то умира, кто-то убивал, кто-то отдыхал, а кто-то — работал.

Работал, в частности, Уилльям Дэвис, 60-летний чернокожий чернорабочий, обслуживавший богатый дом в местечке Паеониан Спрингс (Paeonian Springs) в округе Ладэн (Loudoun county) в 55 км. на северо-запад от города Вашингтона, столицы страны. Ранним утром 24 ноября, ещё затемно, Уилльям прибыл на своё рабочее место и занялся тем делом, что не закончил накануне, а именно — вырубкой кустов. Дэвис работал на респектабельного адвоката Уорда Лавлесса (Ward Loveless), владевшего 2-этажным особняком и участком земли в 297 акров (~120 га) — в таком хозяйстве всегда есть чем заняться!

Уилльям более часа работал на некотором удалении от дома, затем переместился поближе, и по прошествии получаса вошёл в дом. Ему надо было занести дрова для камина из пристройки в гостинную. То, что чернорабочий увидел внутри дома, потрясло его — мёртвый Уорд Лавлесс, странно скорчившись, лежал на полу, причём нижняя часть его тела и ноги находились в большом буфете с посудой. Казалось, что мужчина в момент наступления смерти то ли влезал в него и умер, то ли наоборот — вылезал.

Уилльям Дэвис бросился было к телу, но быстро сообразил, что в доме произошло преступление, поскольку под трупом и рядом с ним была кровь, хотя и не очень много. Да и разгром вокруг более чем красноречиво свидетельствовал об ожесточенной борьбе. Владелец дома явно подвергся какому-то нападению, каким-то насильственным действиям… Дэвис бросился к телефону, поднял трубку, но гудка не услышал, в динамике была только тишина. Уилльям знал, что в дом заходят 2 телефонные линии с 2 не связанными телефонными номерами, а стало быть, можно позвонить по другому номеру из комнат наверху, но… Дэвис испугался. В доме лежит тело убитого хозяина и кто знает, покинул ли здание убийца? А если он затаился где-то рядом и терпеливо дожидается, пока чернорабочий закончит свою возню и покинет особняк?

В общем, Уилльям Дэвис решил выскочить наружу и не подниматься на 2-й этаж и за это ему следует сказать «спасибо». Он не оставил на месте совершения преступления лишних следов и тем самым упростил до некоторой степени работу правоохранительных органов.

Уилльям Дэвис, работавший на протяжении ряда лет в резиденции Лавлесса садовником, уборщиком, чернорабочим и мастером «на все руки от скуки», обнаружил тело убитого юриста утром 24 ноября 1941 г.

Вскочив на свой старенький мотоцикл, Дэвис помчался к ближайшему соседу Клоду Хоникону (Claude Honicon). Тот, разумеется, разрешил взволнованному Дэвису воспользоваться телефоном и рабочий сделал звонок в службу окружного шерифа с сообщением о совершенном преступлении.

Так началась эта любопытная, но совершенно позабытая ныне в США криминальная история.

Очень скоро к дому Лавлесса началось настоящее паломничество руководителей правоохранительных органов. Сначала прибыли дежурные детективы службы шерифа, затем появился сам шериф округа Лоудон