время являлся секретарём 31-го Президента США Гувера[16]. Если называть вещи своими именами, то придётся признать, что сосед Лавлесса по столику являлся лоббистом высочайшего уровня, сейчас таких «решал деликатных вопросов» принято обозначать эвфемизмом «политическая элита».

В общем, в клубе в тот вечер присутствовали непростые люди и детективам следовало действовать очень аккуратно. У них это получилось. Полицейские не стали тревожить мистера Ричи, а собрали интересовавшую их информацию от обслуживающего персонала клуба.

Информация оказалась очень интересной. Лавлесс и Ричи сидели за своим столиком с двумя привлекательными девушками. Одна из них была широко известна в узких кругах как Нора Мэйкон (Nora Macon), вторая же — звали её Мэри Хиз (Mary Heath) — была менее известна, но лишь в силу возраста. Мэри была моложе и ещё не успела достаточно «засветиться» на том поприще, которому решила себя посвятить. Для того, чтобы исключить всякую двусмысленность, автор считает нужным прямо указать, что обе дамочки трудились на ниве эскорт-услуг, или, говоря по-простому, являлись проститутками для богатых. Полицейские быстро узнали, что Нора Мэйкон арендует квартиру в доме № 1020 по 16-й стрит в Вашингтоне и Мэри Хиз проживает вместе с нею. Это довольно типичный для проституток способ снижения издержек. Хиз появилась в столице совсем недавно, родом же она были из Балтимора, города в ~50 км. к северо-востоку от Вашингтона.

Всё выглядело так, словно два почтенных члена общества отправили подальше своих жёнушек и решили воскресным вечером тряхнуть стариной, для чего пригласили двух дамочек-«эскортниц» в хороший клуб на закрытую вечеринку.

Что последовало далее? Полиция, разумеется, приложила все усилия для того, чтобы отыскать обоих мисс и очень быстро это удалось сделать. Будучи допрошенными о событиях воскресного вечера порознь они дали весьма схожие показания. По их словам, в клуб они попали благодаря Ричи. По-видимому, между Ричи и Лавлессом существовала какая-то договоренность, согласно которой первый приводил симпатичных девушек, а второй — оплачивал ужин. Мэйкон и Хиз появились на ужине в столичном клубе в районе 18 часов, а после него отправились на квартиру Лоуренса Ричи. Там они пробыли до 22 часов, затем Лавлесс на своём «линкольне» отвёз дамочек на их квартиру, подниматься к ним не стал и… умчался во тьму. Таким образом получалось, что девицы встретились с Лавлессом в 6 часов вечера, а расстались приблизительно за час до полуночи.

И это всё!

Девушки смотрели на детективов глазами, полными щенячьей преданности, и не верить им оснований покуда не имелось. В принципе, можно было допустить, что они обманывали детективов и Уорд на самом деле повёз обеих козочек в свой дом в Паеониан Спрингс, чтобы повнимательнее изучить все аспекты группового секса, но… убитому уже исполнился 51 год и в последний вечер своей жизни он сытно поел, хорошо выпил и успешно удовлетворил один раз похоть в квартире Лоуренса Ричи. Нуждался ли он в продолжении банкета? Заниматься сексом до утра интересно в 20 лет, а в 50 острота вопроса в значительной степени уже снята.

В общем, детективы поверили мисс Мэйкон и мисс Хиз, однако задали кое-какие уточняющие вопросы. В частности, их интересовало, имел при себе Лавлесс кошелёк и если да, то как много денег в нём находилось? Оказалось, что девушки кошелька не видели вообще, Лавлесс, оплативший ужин, выписал чек. Хорошо, а была ли у него с собой бутылка текилы? Может быть, текила была в клубе и бутылку мексиканского порева Лавлесс прихватил оттуда? Девушки ответили на вопросы, связанные с происхождением текилы отрицательно — они не пили её в клубе, Уорд не выносил из клуба бутылку текилы и не получал её от Ричи в квартире последнего.

Ладно, что же получалось у правоохранительных органов в «сухом остатке» к вечеру 24 ноября, т. е. к концу первых суток с момента смерти уважаемого юриста?

У Уорда Лавлесса всё в жизни, вроде бы, складывалось отлично — никаких профессиональных конфликтов, масса знакомых из высших слоёв столичного общества, человек жил в условиях материального изобилия в обстановке мирной и безопасной. Последний вечер в своей жизни он провёл очень спокойно в кругу друзей, когда девушки-«эскортницы» расстались с ним около 23:00 он был жив, здоров и направлялся спать в свой дом в Паеониан Спрингс.

Проехать ему предстояло около 55–60 км. — с хорошим допущением можно считать, что этот путь занял 40–45 минут с учётом ожидания на светофорах в пределах Вашингтона и медленного движения по грунтовой дороге от шоссе к дому. Кроме того, в машине был почти полный бак, из чего можно было заключить, что Уорд заехал на заправку — там он мог провести минут 10 или около того.

Дом Уорда Лавлесса, явившийся местом его убийства.

Стало быть, в полночь или сразу после полуночи 24 ноября Уорд должен был подъехать к дому.

Он спокойно поставил автомашину в гараж, где её и увидел на следующее утро Уилльям Дэвис, и прошёл в здание через внутреннюю дверь. Привёз ли он злоумышленников с собою, или они поджидали его внутри дома, было пока что неясно. То, что преступник или преступники забрали машину Эвелин, свидетельствовало об отсутствии у них собственного транспортного средства. Как же тогда эти люди попали к дому Лавлесса? Пешком пришли по темноте и грязи? Следов грубого взлома при осмотре окон и дверей найдено не было, что наводило на мысль об одновременном появлении Лавлесса и его гостей. Распивал ли хозяин спиртное с неизвестными или нет, также было не до конца понятно. Труп Лавлесса оставался облачён в пальто, вряд ли хозяин дома стал бы пить текилу в верхней одежде. С другой стороны, старый дом в «колониальном стиле» был довольно холодным и нельзя было исключать того, что Лавлесс имел привычку некоторое время ходить по дому в пальто до тех пор, пока температура в его спальне не поднималась до комфортной.

То, что коричневая шляпа с инициалами «НР» осталась на столе, а черная шляпа Лавлесса была найдена перед домом, позволяло предполагать ошибку одного из преступников, перепутавшего головные уборы. Убегая с места преступления этот человек схватил шляпу хозяина дома и лишь выбежав на улицу, понял свою ошибку. Он отбросил шляпу Лавлесса, но возвращаться за собственной не стал.

Наличие 3 ликёрных рюмок свидетельствовало о том, что текилу