«Вот оно! – гневно-торжествующе трепыхнулось в голове Пахомова. – Я знал, что он предаст!»

«Ага, знал, – пришло следом отрезвляющее. – А что он такого сказал? В чем предал? Есть ли в его словах состав преступления или это просто логичное замечание, что в такое время сувайвор, обладающий к тому же способностями сирены и относящийся к высшим эшелонам власти в стране, является для этой самой страны весьма подходящим лидером. Что, скажешь, не так? В чем он неправ? Он что, призвал немедленно свергать президента, а тебе становиться на его место с директором АПБР за спиной в качестве серого кардинала? Ничего такого на самом деле не прозвучало, а твои домыслы – твои проблемы. Стать лидером – вовсе не обязательно означает роль первого лица в государстве. Ты уже лидер. Тебе подчиняется военная машина огромной страны. А идет война. Где, как не на этом посту, нужнее всего будут эти твои новые таланты? Если ты и впрямь сувайвор, то ты на своем месте. Самом что ни на есть. Вот оно твое «придется стать лидером». А не всякое там… Только вот почему остается ощущение, что Ладыгин ждет какого-то ответа, реакции? Знать бы еще, что ответить». Пока что на языке вертелось правдивое, но банальное «Спасибо, учту», только ведь директор АПБР, похоже, ждет не этого…

Но пока министр обороны думал, события избавили его от необходимости отвечать: вертолет атаковали с земли. Похоже, из ПЗРК «Верба». Взрыв расцвел огненным облаком в воздухе прямо перед ними. Винтокрылую машину как следует тряхнуло, но этим неприятности и ограничились. Похоже, сработал силовой экран щитовика. Пилот? Или кто-то из охраны? Скорее, пилот. Впрочем, сейчас не до этого. Разговор с Ладыгиным получился таким напряженным, а сомнения – такими сильными, что цель собственно полета у Пахомова на время вылетела из головы. Сейчас ее туда вернули своевременной встряской. Все вопросы из категории большой политики пока могут подождать. Надо решать наиболее срочный вопрос – с войсками.

Пахомов глянул вниз – они летели над Сокольниками. Из-за деревьев видно было плоховато, но, похоже, внизу шел серьезный бой – трещали автоматные очереди, слышались взрывы. Кое-где между деревьями перебегали солдаты в камуфляже и тут же снова пропадали из виду.

Бусина пси-блокиратора за ухом Пахомова уже существенно нагрелась – пока не обжигала, но такими темпами скоро начнет. А вот внутри у министра, у самого горла, наоборот, холодный ком застыл, словно он снежок проглотил, а тот застрял и таять не собирается. Неужели опоздали?!

– Мы в аномалии? – не оборачиваясь, бросил Пахомов в сторону Ладыгина.

– Да, – ответил тот практически сразу, похоже, сверившись с планшетом, – и довольно большой.

– Надо спуститься. Мы еще можем…

– Это вряд ли, – не дал ему закончить директор АПБР. – Скорее, нас убьют – одним щитовиком от всех не закроемся. Эти солдаты, видимо, уже давно под психотропным воздействием, похоже, мозги у них свернуты капитально. Тут даже ваши способности сирены не помогут: солдаты в боевом безумии не воспринимают убеждение. Тут только отряд сильных псиоников справится, которые не убеждают, а подчиняют. А у нас столько нет даже в штабе. Лучше лететь ко второму полку… где он, говорите?

– Сейчас, по идее, должен быть в районе Останкино.

Ладыгин глянул на планшет.

– Аномалии на подходе, но пока еще не накрыли… Шанс есть…

Коротким колебаниям Пахомова положил конец еще один залп «Вербы» снизу. Щитовик сработал четко, и на сей раз рвануло под брюхом вертолета. Его повело было, но пилот быстро выровнял полет.

Вадим Юрьевич скрипнул зубами и тряхнул головой:

– Летим к Останкино! – затем повернулся к Ладыгину: – Как обстановка с аномалиями?

Тот поморщился.

– Паршиво, если честно. Судя по расположению и направлению движения аномалий, Обломок-Сеятель находится в Рыбинском водохранилище.

– И вы все это время были не в курсе?

– Представьте себе! – устало огрызнулся Ладыгин. – В момент падения его не засекли: отвлек, видимо, тот, что упал рядом с Муромом. И все эти годы он лежал себе спокойно на дне водохранилища и никак себя не проявлял. Оно здоровенное, между прочим, а Обломок все же не гора – вероятность наткнуться на него случайно довольно мала. Да и пока он не был активен, поди его там отличи под водой от обычного камня… А сейчас этот Сеятель пробудился и все, что способен породить, бросил на Москву. Логично, в общем-то: будь я вражеским военачальником, поступил бы так же. Сеятелей, похоже, именно так и надо теперь воспринимать – как генералов армии завоевателей. В общем, он создал две крупные странствующие аномалии типа приснопамятной Кочевницы, которые, не отвлекаясь на небольшие города, рванули к Москве. А добравшись до нее с севера, они уже стали порождать более мелкие аномалии – психотропные, «заморы», Провалы, жаркие климатические. В бассейне Клязьмы начались массовые лесные пожары. В общем, так сказать, «дочерние» аномалии вползли в город, а «материнские» огибают его с востока и запада – одна движется на Красногорск, вторая на Балашиху. Похоже, их цель – полностью окружить Москву и не дать отсюда никому выбраться. Ну и плюс сам Сеятель формирует Зону вокруг Рыбинского водохранилища. Рыбинску, судя по всему, конец.

Вадим Юрьевич сжал зубы. «Паршиво» – это очень мягко сказано. Ситуация пахла полной катастрофой. Если аномалиям удастся окружить Москву, они тут устроят настоящую бойню, а заодно породят огромное количество мутантов-истребителей и помешанных убийц. Психотропные аномалии – просто гениальный ход врага: до сих пор против порождений Сеятелей можно было использовать армию. С разной степенью успешности, конечно, но можно. Однако теперь это вражеское ноу-хау с легкостью обернет военную силу человеческих войск против них самих. Чем больше солдат бросишь против врага, тем более серьезные проблемы получишь в итоге. А что можно противопоставить этой убийственной стратегии? Да практически ничего, кроме тяжелых становых боеприпасов. Но на пусковые шахты в районе Рузы и Таблово доставлена лишь одна становая ракета – все, что на данный момент имелось. Ну, допустим, ею можно ударить по Рыбинскому водохранилищу и уничтожить тамошнего Сеятеля, но ведь это полностью не решит проблему. Останутся странствующие аномалии, которые, как показала история с Кочевницей, умеют самостоятельно накапливать энергию и могут действовать независимо от создавшего их Сеятеля… И что, скажем, может помешать той из них, которая западнее, двинуться к Рузе и Таблово? Ничего… А ведь там помимо одной становой имеется чертова уйма обычных ракет, насколько ядерное оружие можно назвать обычным, конечно. А что может сделать аномалия, когда туда доберется? Вряд ли, конечно, запустит ракеты, тут без кодов запуска не обойтись, но взорвать… Последняя мысль заставила Пахомова на несколько секунд оцепенеть. Впрочем, очень быстро оцепенение это сменилось лихорадочной деятельностью. Вадим Юрьевич спешно вытащил из рюкзака портативное устройство спецсвязи и набрал нужный код.

– Слушаю.

– Господин президент, докладываю оперативную обстановку…

* * *

Что же, это было ожидаемо: что еще мог приказать президент? Когда на одной чаше весов полк потенциальных вооруженных безумцев в центре Москвы, а на другой – арсенал, способный испепелить полстраны, выбор очевиден… вроде бы. Пахомов бросил отчаянный взгляд на Ладыгина. Тот хоть и не слышал слов президента, но не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться.