марку, цвет и номер его автомобиля. Сам он поехал с первой группой, справедливо рассудив, что Финли вряд ли уже знает о статье в «Молодом Репейнике» (он, лейтенант, до сих пор об этом захудалом сайте и не слышал, так откуда хозяину бара о нем знать?), и постарается вести обычный образ жизни, то есть откроет заведение в положенное время.

Финли начал приходить в себя только в начале первого часа дня и с огромным удивлением обнаружил, что сидит в своей машине, припаркованной на заднем дворе бара. Он чувствовал себя настолько больным и разбитым, что еще с полчаса просидел в своем автомобиле в состоянии «пациент скорее мертв, чем жив», и только без двадцати минут час решил, что надо все-таки пойти и подготовить заведение к открытию.

Подходя к входной двери бара, он, ясное дело, нарвался на дебильного Владимира, который схватил его за грудки, тряс и орал: «Где мои деньги? Где наши деньги?». Эту трагикомическую сцену прервал ликующий лейтенант Миллер, который подъехал к «Золотому Руну» в сопровождении двух патрульных машин.

Лейтенант Миллер и два крепких патрульных с трудом вырвали Финли из рук Владимира. После этого лейтенант собственноручно надел на несчастного Финли наручники, обыскал его, отобрал у него бумажник, ключи и телефон, открыл двери бара и прошел в кабинет. На вопрос о том, куда он дел деньги кооператоров, Финли ответил, что он не понимает, что происходит, и что деньги находятся в его сейфе, где им и положено быть. Лейтенант Миллер открыл сейф и продемонстрировал Финли и своим сотрудникам, что никаких денег там нет, если не считать триста восемьдесят долларов, которые Микки Харпер не тронул и оставил там «для натурализма». Но зато лейтенант Миллер нашел в сейфе три печати «кооперативов» и три папки с документами, которые он немедленно изъял. В каждой папке был список членов кооператива с их адресами, электронными почтами и номерами телефонов, документы по соответствовавшему этому «кооперативу» акционерному обществу и договоры, подписанные всеми «кооператорами» (вторые экземпляры договоров были на руках у кооператоров и, как мы помним, резко отличались от договоров в сейфе).

В это время сержант брал показания у Владимира, а два патрульных офицера молча пропустили в бар корреспондентку вездесущего Девятнадцатого канала Джуди Флинт, которой снова удалось намного опередить всех телешакалов, и ее ведущего оператора. Патрульные твердо знали: связываться с этой стервозной бабой — себе дороже! В другое время лейтенант Миллер всыпал бы им как следует за то, что они пропустили постороннего человека, а тем более эту корреспондентку, которую лейтенант в разговорах с сослуживцами называл не иначе как «эта сучка Флинт» и которая, по его собственному выражению, с тех пор, как он стал лейтенантом, выпила у него добрый галлон крови. Но теперь он был искренне рад ее видеть: сучка или не сучка, кровопийца или не кровопийца, но эта сучка Флинт умеет создавать настоящие сенсации, как никто другой! Каким героем она показала лейтенанта, когда они в апреле накрыли тот подпольный бордель для гомиков!

Джуди Флинт, сорокалетняя крашеная блондинка баскетбольного роста, уже по одному виду лейтенанта Миллера поняла, что он будет не просто сотрудничать, а из кожи вон лезть, лишь бы ей угодить. Она прекрасно знала обо всех грядущих перестановках в Департаменте Полиции. Знала она и о том, что лейтенант Миллер может получить большое повышение по службе. А ведь это дело о мошенничестве может его повышению очень сильно поспособствовать. Поэтому она решила особо с ним не церемониться: подошла вплотную, сказала, что хотела бы поговорить с ним конфиденциально, схватила его за руку и повела за барную стойку. Там Джуди смешала два коктейля, один из них сунула в руки лейтенанту, другой выпила залпом сама. У нее есть деловое предложение. Она в своих репортажах сделает Мартина (она даже начала называть его по имени) настоящим героем. Он знает, что она может это сделать. Что она хочет взамен? Да не так уж и много! Пусть он всю информацию по этому делу в первую очередь сообщает ей. Пусть он не дает другим корреспондентам имена свидетелей, проходящих по делу. И пусть он даст ей (и только ей одной) возможность взять эксклюзивное интервью у Финли. Вот и все. Разве это много?

Лейтенант Миллер сказал, что это честно и справедливо, и он согласен. Но что касается интервью с Финли, то он должен ее предупредить, чтобы потом не было никаких претензий: этот кабатчик Финли не так прост, как кажется! Он крепкий орешек. И если она надеется на хорошее интервью, то напрасно. Скорее всего, кабатчик будет просто как заведенный повторять, что он невиновен, как он повторял добрых пять минут ему, лейтенанту Миллеру. Кабатчик Финли, похоже, решил закосить под психа. Джуди сказала, что она высоко ценит честность Мартина, а интервью с Кабатчиком Финли (отличное, кстати, прозвище, она в своем репортаже именно так и будет его называть) нужно ей не для того, чтобы узнать от него какие-то новые детали (ведь в статье «Молодого Репейника» и так дан полный расклад), а чтобы она могла в своем репортаже описать личность этого хитрого мошенника. В общем, «Мартин» и «эта сучка Флинт» выпили еще по одному коктейлю, если не как друзья, то хотя бы уже как союзники.

Следующие два с половиной часа Джуди Флинт пахала как лошадь и совершила целый ряд подвигов. Оператор под ее руководством быстро заснял все необходимое и в баре, и вокруг бара. После этого лейтенант Миллер по просьбе Джуди очень быстро отправил самого Финли, Владимира, двух других общественных ревизоров, помощника бармена и официантку к себе в участок, куда был закрыт доступ всем посторонним, кроме Джуди и ее оператора. И сразу после того, как лейтенант и двое сержантов их опросили, Джуди взяла у них у всех интервью. После этого всех свидетелей отправили домой со строжайшим предупреждением: до самого суда они не имеют права говорить об этом деле ни с кем, кроме сотрудников полиции, иначе лейтенант Миллер привлечет их к уголовной ответственности! Они так прочувствовали, осознали и прониклись, что даже такой болтун, как Владимир, до самого суда держал язык за зубами.

После этого Джуди тщательно проинструктировала лейтенанта, как и что отвечать на ее