Я передернул плечами.

– Нет уж, нет! Женщин нельзя допускать к такому делу. Не хочу выглядеть попугаем. Скромность украшает. Я же скромный, ты заметила?

– Скромность из тебя прет, – согласилась она.

Вдруг громко и отчетливо заговорила рация:

– Внимание всем постам!.. Ограбление банка, четверо преступников уходят в сторону Речного Вокзала!.. Всем агентам помочь в преследовании!.. Преступники вооружены, при ограблении один сотрудник банка убит, двое охранников тяжело ранены…

Рафаэлла вскрикнула:

– Речной Вокзал? Мы рядом!

Она круто развернула автомобиль, шины завизжали, меня снова вжало в спинку сиденья.

Я покосился на ее лицо, в профиль просто прекрасна в животной роли охотницы, пригнулась, прищурилась, пальцы впились в баранку, даже губу сперва прикусила, а потом оскалила зубы, белые и красивые, но с четко очерченными клыками хищного зверя.

Через две минуты резко нажала на тормоз, крикнула:

– Оставайся на месте!

Я молча смотрел, как она выскочила, на ходу красиво выхватила пистолет из наплечной кобуры. Дальше высокие ряды контейнеров, простых и морских, последние отличаются размерами и металлическими стенами, два электропогрузчика на отдыхе, дальше нагромождение деревянных ящиков…

Она оглянулась, охнула:

– А ты чего?

– А вдруг тебя ранят? – спросил я. – А я, как милая Даша Севастопольская, при тебе. А ты, значит, матрос Кошка.

– Иди назад!.. Меня за такое уволят!

– Не уволят, – заверил я. – Мы никому не скажем…

– Я сама тебя убью, – прошипела она в бешенстве.

Некоторое время она двигалась, сильно пригнувшись и держа пистолет двумя руками, еще раз оглянулась и показала мне кулак, но сказать ничего не успела, раздались три выстрела.

Глава 3

Две пули пролетели над головами, третья ударила в ящик из дерева и, отколов щепку, стрельнула ею Рафаэлле в руку.

Она охнула, опустила руку, я быстро выдернул пистолет из ее ладони, дважды выстрелил, увидел тепловым зрением, как еще один пригнулся за стенкой из картонных ящиков и бесшумно крадется в сторону причала, где катера.

Я выстрелил еще раз, Рафаэлла вскрикнула:

– Ты что делаешь?

Она выдрала пистолет из моих пальцев, я не сопротивлялся, только сказал протокольным голосом:

– Скажешь, сама пристрелила. Мне нельзя.

Она взглянула непонимающими глазами, прислушалась, с опаской выпрямилась. Я не двигался, она в профессиональной стойке с пистолетом в обеих руках наизготовку, обогнула контейнеры, охнула при виде двух трупов в лужах крови.

– Только один… ушел?

Я кивнул на стену ящиков.

– Третий там.

Она торопливо обогнула, остановилась, наконец пистолет медленно вернула на место, но взгляд не отрывался от распростертого за ящиками трупа.

– В висок… Как ты это сделал?

– Мне бы в казино играть, – ответил я. – Удача меня любит.

Она оглянулась.

– И те два… Три выстрела, три трупа. Все в головы…

– Случайно, – ответил я. – Хотя в тире я хорош. Правда, дорого берут за каждый выстрел.

Она вперила в меня злой взгляд, но со стороны входа на склад послышались две сирены полицейских автомобилей, оглянулась, сказала резко:

– А почему нельзя тебе?

– Сама знаешь, – ответил я. – У меня нет лицензии на оружие. Тем более не могу им пользоваться. Это тебе шмалять направо и налево в радость. Хыщница!

Автомобили остановились рядом, выскочили трое полицейских, все толстые и неуклюжие, один вообще с запущенным сахарным диабетом, как доложило мне никогда не засыпающее сознание.

Рафаэлла помахала им рукой с пистолетом.

– Сюда!.. И судмедэкспертов.

Я сказал нерешительно:

– Мне бы пойти отседова…

– Стой, – ответила она резко. – Надо дать показания. Ты сидел в авто и сопел в две дырочки, как и положено интеллигенту. Ради подруги прикрою твое фанфаронство. А потом уедем, это быстро.

Молодец, в самом деле объяснила коротко и четко, я дождался ее кивка в сторону автомобиля, сел на прежнее место, она молча развернула его на пятачке, вырулила ко входу.

– Так кто же ты?

Я ответил мирно:

– Хлопец твоей подруги. Немолодой, правда, но все еще хлопец. Местами вообще хлопчик, ты обещала проверить.

– Обещала?

– И чего-то там лишить.

– А еще не лишила?

– У меня быстро восстанавливается, – сообщил я скорбно. – Грустно.

Автомобиль выскочил на улицу, движение плотное, автопилот запротестовал, вывел на экран статью Уголовного Кодекса и заставил снизить скорость.

Она, не отрывая взгляда от дороги, сказала с напряжением в голосе:

– Я же сразу заподозрила, что скрываешь что-то! А ты так умело отмазывался!

– Что хочу и тебе вдуть? – спросил я. – Ну, это вроде бы не преступление, ты же не в форме.

Она бросила на меня косой взгляд.

– А ты хочешь?.. Это можно и без стрельбы. Но дело даже не в стрельбе…

Я спросил любезно:

– А в чем?

Она сказала с тем же напряжением:

– У тебя даже пульс не подпрыгнул, я же чувствую!.. Сейчас не к психоаналитику побежишь в ужасе, а с удовольствием сожрешь большой бифштекс, да еще поперчишь и посолишь…

Я спохватился:

– Это идея!.. С утра ничего не лопал. Высади меня вон там на углу, харчевня вроде бы открыта.

Она промолчала, но спустя мгновение повернула руль, автомобиль припарковался у бордюра.

– Спасибо, – сказал я и, взявшись за ручку двери, открыл, а Рафаэлла также молча вышла со своей стороны.

– Ты тоже? – спросил я.

– Как ты угадал? – спросила она с сарказмом.

Я любезно отворил перед нею дверь в харчевню, раз не в форме, то как бы женщина, зал небольшой, шесть столиков, только два заняты.

Она прошла к дальнему, села по-мужски, так чтобы держать в поле зрения входную дверь, что лишний раз доказывает: силовые структуры – мужское занятие.

Подбежала официантка, Рафаэлла сказала мрачно:

– Один бифштекс, блинчики с творогом и крепкий кофе. Нет, кофе два.

Официантка удалилась, я поинтересовался:

– Бифштекс поделим?

Она покачала головой.

– Мне сейчас в горле застрянет. Даже насчет кофе не уверена.

– Хорошо, – сказал я с удовольствием. – Не люблю делиться.

Она сказала так же сумрачно:

– Это заметно.

Я нарочито поперчил и посолил, чтобы польстить ее самолюбию, вон как все сказала точно, хотя бифштекс и так вполне, взял нож и вилку.

Наши взгляды встретились, я улыбнулся как можно дружелюбнее.

– Расслабься. Эти трое не стоят того, чтобы переживать за них.

– Я не за них, – возразила она. – А вот ты почему такой спокойный? Ты же людей убил.

Я отрезал ломоть горячего пахнущего мяса, подцепил на вилку, она ждет ответа, я ответил как можно интеллигентнее:

– Это же просто отходы общества. Они не производят никакого валового продукта, только отнимают у тех, кто производит. Их все равно нужно как-то изымать из племени. Как животных с изъянами. Чтобы породу не портили.

Она смотрела исподлобья, сказала сухо:

– Интересный взгляд. Очень даже