Потом кто-то швырнул в подземелье одну за другой несколько гранат…

В панике и спешке покидавшие лагерь люди-дьяволы уничтожали пленников…

Офицер, проверявший британский паспорт Евы Смит, протянул книжечку владелице.

Адам уже поджидал ее впереди, одновременно высматривая на транспортерной ленте багаж.

Вот различил два объемистых чемодана, на сильных ногах стремительно подошел ближе. Стараясь не демонстрировать окружающим кисти рук, до середины прикрытые длинными рукавами куртки, схватился за ручки.

Двинулся наперерез Еве, волоча за ремешки чемоданы, катившиеся на маленьких колесиках…

Не произнося ни слова, отошли подальше от «линии границы». Только тут заговорили.

— Итак, Лондон! — в голосе Адама — нескрываемое торжество. — Добрались…

— Офицер долго рассматривал паспорт, потом — меня, сличал лицо с фотографией, — с тревогой проговорила Ева.

— Не переживай… Он просто размышлял, откуда ты… Из Африки или из Индии? Может — полинезийская аборигенка?!.. Думал: кому только не выдают британских паспортов!.. Теперь, когда мы в Англии…

— Чуть не умерла в самолете!.. — капризно произнесла она.

— В твоем положении — это нормально. Завтра начнем подыскивать клинику…

— Ты с ума сошел?! — вскричав, она осеклась. Посмотрела по сторонам — вдруг кто услышит. — Доверить роды людям?!..

— Что предлагаешь? Можно вернуться к Леону. На корабле есть неандертальцы… Врачи из них — хуже некуда… Послушай, с деньгами, как у нас, любые проблемы решаемы.

По глазам Евы понял: последние слова успокоили ее.

— Сколько от Хитроу до города?..

— Не знаю… В любом случае надо торопиться. Я голоден. В аэропорту не найдешь хорошего ресторана… Разместимся в гостинице, пойдем на Пиккадилли…

С тревогой посмотрел назад. Скрыл от нее: в пустой туалетной комнате на него неожиданно набросился человек-дьявол. Первый случай за все время!.. До сих пор удавалось держаться от них подальше… Адам убил его, раскроив череп о кафельную стену.

Труп сидит на крышке унитаза за тоненькой дверью. Если еще не нашли!..

Вот и двери… Он передал шоферу чемоданы, усадил ее в такси, забрался внутрь сам. Бросил водителю:

— Вокзал Виктория!

Ева удивленно вскинула глаза: куда мы едем?!

Адам ободряюще подмигнул: все в порядке! В последний момент пришла идея изменить маршрут…

Кожедуб лежал на койке в единственном более-менее оборудованном госпитале столицы африканской Республики. Его посекло осколками гранаты, однако повезло и ранения оказались не очень серьезными.

Госпиталь принадлежал христианской миссионерской организации…

Когда Хуан Суарес вслед за многочисленными и хорошо вооруженными солдатами армии президента Нгамбези оказался в лагере «заговорщиков», он, обследуя брошенную территорию, спустился с несколькими солдатами в полуразрушенную подземную тюрьму. Все пленники были мертвы. Единственный оставшийся в живых — Кожедуб. Истекал кровью, но оставался в сознании. Это и спасло его. Солдаты президента Нгамбези расстреливали на месте всех схваченных противников — большинство из них попадали в плен ранеными, а тащить на себе из джунглей бессильных вражеских бойцов солдаты не хотели.

Но Суарес обратил внимание: Кожедуб связан. У того, прежде чем он наконец потерял сознание, хватило сил объяснить миссионеру: является агентом российской спецслужбы, в лагере выполнял особое задание, был рассекречен, брошен в тюрьму.

Суарес, хотя про себя и решил, что пленного надо подвергнуть строгой проверке, распорядился вынести его из джунглей… Кожедуб был помещен в столичный госпиталь. Рядом с ним круглосуточно дежурили несколько охранников, настолько беспечных, что, если бы Кожедуб хотел и было куда бежать — покинуть двухэтажное здание оказалось бы делом нетрудным.

Когда по дипломатическим каналам информация была подтверждена, охрану сняли…

В джунглях шли кровопролитные бои. Под натиском превосходящих сил людям-дьяволам и всем, кто к ним присоединился в лагерях, включая Владика-Героя и бойцов из НЕРО, пришлось отступать в глубь тропического леса…

Саша Оболенский погиб в первые минуты после неожиданного нападения правительственных войск — его срезалапулеметная очередь из вертолета…

Участь тех, кто ушел в джунгли, была ужасна: армия Нгамбези в последнее время значительно усилила свою оснащенность — снаряды, ракеты, мины — все было пущено в ход.

В международной печати промелькнули заметки, что президент дал санкцию на массированное применение против укрывшихся в джунглях заговорщиков химического оружия. Облака смертоносного газа уничтожали все живое на огромных площадях.

В средства массовой информации просочился слух: использовать химоружие Нгамбези убедил Хуан Суарес.

«В борьбе с дьяволом уместны любые средства! Даже те, что запрещены международными конвенциями! — рассуждал наедине с собой миссионер. — Средства массового уничтожения — надежная гарантия: новый вид человека будет уничтожен в зародыше!»

Час назад Ивану позвонил Бухенвальд. Голос руководителя НЕРО звучал раздраженно:

— Ты, Кожедуб, ведешь себя глупо… Против людей-дьяволов не хочешь выступать, так как сохраняешь объективность. Новый вид отказался расстреливать, потому что это негуманно… Видишь, я знаю то, что для всех — тайна. Хочешь быть добреньким? Так не бывает. Борьба за существование — жестокая вещь. Примкни к одной из сторон. Или окажешься между молотом и наковальней. Погибнешь… Может, выжидаешь, кто окажется сильнее?.. Это подло. Вот Суарес — наш человек. Мне не по душе католические бредни, но Хуан — за людей и мочит дьяволов, старых и новых, не зная сомнений. Даю тебе шанс, Кожедуб. Присоединяйся к НЕРО. Мы — защитники Гомо сапиенс. Будущее определяется тем, кто кого загасит, а не твоими гуманными идеями… Время чистых философов прошло. Сейчас все конкретно… Мочить и только мочить!

Иван дал отбой.

В душе Кожедуба, когда он ковылял на посадку в старый винтовой самолет, чтобы лететь в соседнее африканское государство, а оттуда — в Москву, царило смятение: слишком много моральных вопросов, на которые не мог дать ответа…

Иван заскрежетал зубами… Он привык к ясности. Сомнения бесили… Нет, он знает точно: будет бороться, чтобы убийственный яд ненависти к кому бы то ни было: новым людям, старым, людям-индиго (или людям-дьяволам — как их ни назови!) не мог распространяться по этой прекрасной Земле!.. Иначе к чему идеи добра, на которых воспитан?!..

Солнце, садившееся за горизонт, было багровым. Закат выглядел мрачно. Наступавшие времена не предвещали хорошего.

«Сейчас все конкретно… — звучали в ушах Кожедуба слова Бухенвальда. — Кто кого загасит…»