Он медленно поднялся, чувствуя, как похрустывают затекшие члены, и вышел из папской часовни, ощущая ту смесь неудовлетворенности и унижения, которую всегда испытывал после встреч со святейшим отцом.

14 августа 2204 ОВ

Буря была в разгаре, когда 78-му подразделению пришлось совершить тактическое отступление. Или так, или попасть в мясорубку.

Раскаты грома, еще более оглушительные от близости грозы, сочетались со слепящими молниями, складываясь в ужасающую картину нечеловеческих пропорций.

Танкред и его люди укрывались в глубине каменистой щели, окруженной черными обрывистыми скалами, за которые то тут, то там цеплялись снежные наносы – очевидный признак высокогорья. Облачность была такой плотной, что практически не пропускала дневного света, и лежала так низко, что закрывала долину, как крышкой. Людей постоянно хлестали порывы ледяного дождя, они секли лицо и делали еще более скользкими камни под ногами.

Полтора часа назад, перед началом тренировки, им приказали расположиться в глубине щели и ждать звука горна, сообщающего о запуске симуляции. Но сегодня сигнал оказался излишним, потому что разразившейся бури, которую для них запрограммировали, было вполне достаточно, чтобы дать понять, что учения стартовали.

При первых каплях дождя умная синтетика их формы стянула свои петли, выиграв в непромокаемости то, что потеряла в вентиляции. К большому разочарованию солдат, тренировки в очередной раз проходили в простых усиленных боекостюмах, а не в военных экзоскелетах. И хотя они носили легкую броню, состоящую из кремниево-семтаковых пластин, прикрывающих торс и основные суставы, ледяная вода без труда проникла под одежду.

После ужасной трагедии, случившейся в жизни Льето, прошло два дня. Танкред предложил на какое-то время освободить его от тренировок, но великан-фламандец категорически отказался. Всем было ясно, что, оставшись в одиночестве в общей каюте или, того хуже, в больничной палате, Льето в два счета станет неврастеником или потеряет контроль над собой. Зато если дать ему возможность по-прежнему участвовать в боевых симуляциях, он сумеет высвободить часть накопившейся в нем негативной энергии.

И действительно, наблюдая за ним во время тренировки, Танкред пришел к выводу, что мощь и отвага, которыми Льето раньше отличался, и теперь блистательно проявляются с прежней силой. Похоже, он пережил первоначальный шок и тщательно скрывал страдания, которые наверняка терзали его изнутри. Однако от Танкреда не ускользнуло, что, если боевая симуляция и вызывала в нем временное оживление, застилающая его взгляд печаль никуда не делась.

Вынужденные сражаться в таких сложных условиях, пятьдесят человек в ожидании приказов окружили своего командира. Прежде чем выбрать определенную стратегию, Танкред попросил у Энгельберта данные dirSat. Фламандец сразу же подключился к спутнику – или, скорее, к симуляции спутника, которым они будут располагать, когда окажутся на Акии, – чтобы получить обзор местности. На мониторе мгновенно появилось множество белых точек, и он выкрикнул что-то вроде: «Господи, да их там десятки, прямо над нами!» Но никто не смог расслышать конца фразы – его заглушил грохот начавшейся стрельбы.

Все солдаты бросились под прикрытие бесчисленных камней, в беспорядке лежащих у подножия скал. Очереди из винтовок Т-фарад хлестали с высоты, как ливень с градом, стуча по камню и выбивая снопы синеватых искр. Три человека рухнули в первые же секунды неожиданной атаки.

Танкред поискал взглядом Энгельберта. Наводчик нашел укрытие метрах в тридцати от него. Он связался с ним на его частоте и затребовал больше подробностей о позиции и численности неприятеля. В картине, обрисованной Энгельбертом, не было ничего обнадеживающего. Впадина, где они находились, выходила в ледниковую долину в форме ковша со стенками, круто спускающимися к старому ложу давно исчезнувшего ледника. И только через нее можно было вырваться из их высокогорной ловушки, а неприятель расположился через равные промежутки на восточном склоне, прямо у горловины впадины. Откосы долины возвышались как минимум метров на сорок и под таким углом, что взобраться на них было крайне затруднительно.

Танкред видел только один способ выбраться отсюда, и он ему чрезвычайно не нравился: прорываться напрямую. Дно долины шло под небольшим уклоном и было усеяно крупными глыбами, которые могли служить временными укрытиями. Но между их скоплениями придется бежать на виду. Танкред опасался, что ни один из них не выберется живым из этой мышеловки. И тем не менее он отдал приказы по общему каналу и начал маневр.

Люди вылезли из своих укрытий и побежали к долине. С высоты горной гряды снова раздалась стрельба, сразу же уложившая еще двоих солдат. Остальным удалось невредимыми добраться до надежно прикрывшей их скалы, и теперь они ждали сигнала лейтенанта к следующей перебежке. Они преодолели всего тридцать метров.

Так, борясь с ветром, который норовил сбить с ног, и тщетно пытаясь дать отпор невидимому врагу, они с великим трудом продвигались вперед. Полчаса спустя и на двести метров дальше пали еще тринадцать человек, а позади было всего треть расстояния, отделявшего их от безопасной позиции, где огонь с гребня их уже не достанет. Неумолимая арифметика ситуации и задумчивый взгляд Льето убедили Танкреда, что таким способом ни одному из них не удастся выбраться из долины живым. Тогда он скомандовал отход в глубину расщелины, где они снова окажутся в относительной безопасности. Там он поразмыслит над выбором новой тактики.

Отступление увеличило потери среди солдат подразделения 78 П/К, доведя счет убитых до двадцати из пятидесяти – против нулевых потерь у неприятеля.

Сгрудившись за монументальной гранитной глыбой, тридцать выживших не сводили глаз с сидящего на обломке скалы размышляющего командира. Не выдержав, один из них воскликнул:

– Дохлое дело, командир! Под их огнем нам не пройти!

Другой бросил:

– Они не имели права ставить нас в такое положение, у нас нет шансов!

– Шанс всегда есть, солдат, – проговорил Танкред.

– Скажите это парням, которые там лежат, и все еще сим-мертвые, – раздался язвительный голос из задних рядов.

Это был Арделион. Танкред давно уже заметил негативный настрой этого вандейского солдата. Сейчас явно был не тот момент, чтобы демонстрировать праведный гнев, но осадить смутьяна следовало.

– Смерть – это в нашем ремесле неизбежный риск, – презрительно бросил он. – Настоящий солдат должен уметь не моргнув посмотреть ей в глаза. Или у тебя духу не хватает встретить… сим-смерть?

Послышались смешки, и Арделион отвел взгляд. Танкред еще несколько секунд пристально смотрел на него, дабы группа прониклась уважением к авторитету командира, но сам при этом внутренне был согласен, что симуляция продумана не слишком хорошо. Потом он встал и, опираясь на камни помельче, взобрался на вершину скалистой глыбы, чтобы осторожно оглядеться вокруг. Сколько ни прокручивай в голове эту ситуацию, а деваться некуда: они так же надежно попались в ловушку, как крысы в клетку.