— Подожди.., но ведь ты…

— С балкона свалилась? Это не я. Подруга. Не повезлоей. Что мне делать, а? Бабка меня опознала, то есть не меня, а подругу, я покапрячусь, но не могу я всю жизнь прятаться! И тебе надо быть осторожней, вот извоню, чтоб предупредить. Эти гады свихнулись, мужиков наших найти не могут ирешили на нас отыграться.

— Кто решил? — вконец испугалась я.

— Эти, из «Олимпии».

При напоминании о проклятом казино я похолодела, потому что«Олимпия» — это Громов, а у него в настоящий момент черепно-мозговая травма, иесли эти мерзавцы просто так могут выбросить человека с седьмого этажа, то чтоже будет со мной?

— Где ты? — спросила я Эсмеральду, уверенная, чтотоварищи по несчастью должны держаться вместе. Лерка стояла рядом,прислушиваясь к разговору.

— Я у мамки, в райцентре, махнула сюда, чтоб своихуспокоить. Бабка-то им сообщила, что я с балкона…

— Но как же все это произошло?

— Ты ко мне приехать можешь прямо сейчас?

У тебя же машина. Это километров пятьдесят от города.

— Приеду, — с готовностью ответила я. —Говори куда.

Рыжая продиктовала адрес, а я его записала.

— Поедешь? — спросила Лерка, когда я закончиларазговор.

— Поеду, — буркнула я. Честно говоря, не одножелание услышать рассказ Эсмеральды гнало меня из города, хотелось увеличитьрасстояние между мной и Громом.

— Одной тебе ехать нельзя, — потерла носЛерка. — Вдруг это ловушка?

У меня опять все внутри похолодело. Они схватили Эсмеральду,заставили ее позвонить мне, я приеду и… Кто такие «они», я не знала, но передглазами почему-то стоял парень из «Мерседеса».

— Я была уверена: все это добром не кончится, —простонала я.

— Сашок, — позвала Лерка, — поезжай с ней.

И помни, ты за нее отвечаешь головой.

Сашок кивнул с серьезной миной и тут же расплылся в дурацкойулыбке:

— Аня хорошая.

— Хорошая, хорошая, — кивнула я. — Поехали.

Несмотря на очень поздний час, Верка-Эсмеральда ждала нас наскамейке возле дома. Дом стоял на окраине маленького городка, утопавшего всирени и яблоневых садах. Как раз возле куста сирени и сидела рыжая, лузгаясемечки. Так как мы приехали на «Тойоте», завидев нас, она поначалунасторожилась и даже предприняла попытку раствориться в темноте. Я открыла окнои помахала рукой, после чего она успокоилась и пошла мне навстречу.

Сашок выбрался из кабины и успел произвести впечатление,Эсмеральда попятилась, а я поспешила ее успокоить.

— Это мой друг. Он в милиции работает, — зачем-тосоврала я.

— Я к ментам не пойду, — испугалась рыжая. —Задолбают вопросами и непременно посадят. К ним только сунься… — Она хмуропосмотрела на Сашка, точно во всех бедах был виноват он один.

— Хорошо, обойдемся без милиции, — кивнулая. — Где бы мы могли поговорить?

— А в машине нельзя? В доме мои спят.

Я вновь кивнула, и мы устроились в машине.

Рыжая покосилась на Сашка, но я ее успокоила:

— Не бойся. Он не проболтается, наш человек.

— Да рассказывать-то особо нечего. Подруга ключ отквартиры попросила. С парнем познакомилась, ничего такой парень, а она замужем,и он, похоже, женат. Ну, где-то устроиться надо, домой не поведешь, вот она ипопросила: дай ключ. А мне что, жалко? Бабка в деревне, у меня смена до восьмиутра, я в круглосуточном магазине работаю. Короче, отправились. Парень-то ее сквартиры раньше ушел, а она задержалась, прибраться хотела, да и домой срединочи не пойдешь, раз мужу соврала, что меня подменяет и будет работать до утра.Но очень переживала и раз пять мне звонила, спрашивала, не объявлялся ли ееГенка. Больно ему надо, он, поди, с вечера глаза залил и не помнит, что женат,не только в какую смену она работает. — Тут Верка вдруг заревела. Я толькособралась удивиться такой перемене настроения, как вспомнила: ведь ее подругапогибла, и тоже загрустила. — Последний раз в три звонила. Я толькоуснула, народу ни души, и вдруг она, ну я и послала ее сгоряча. Теперь вот душаболит. — Верка шмыгнула носом и принялась рассказывать дальше:

— Прихожу с работы, а дома полный дурдом.

Соседи уже за бабкой в деревню сгоняли, правда, этонедалеко, всего двадцать километров. Отправили ее на опознание, а в квартиремилиция. Еще впускать меня не хотели, хорошо, бабка вернулась, ох и досталосьже им, ну, потом и мне, конечно.

— Подожди, но почему соседи решили, что это ты из окнавыпала?

— Так ведь Настя рыжая, как я, в один день красились,одним тюбиком. И под моим балконом лежала, а лицо у нее.., ужас, одним словом.Да и кто разглядывать-то будет? Рыжая, в юбке короткой, значит, я. Бабка-то,конечно, меня признала, то есть в морге сказала, что вовсе не я там лежу, а,надо полагать, подруга моя. Ну, там сразу на работу звонить, и все такое…

— А не могла подруга и в самом деле с балкона упасть?Может, выпила? Вышла покурить и того…

Рыжая пожала плечами:

— Могла, конечно. Только чует мое сердце, убили ее. Сомной спутали. Рост один, возраст тоже, и обе рыжие. Я ведь не просто с перепугутак решила. Ко мне в квартиру залезть пытались. Серьезно.

Помнишь, ты ко мне приезжала? Так вот, я тебя проводила ивдруг слышу шорох какой-то. Я сначала значения не придала. Вдруг звонок, мамказдоровьем интересуется, я с ней болтаю, вышла в прихожую, все вроде стихло.Подошла к двери, а она открыта.

Вот, думаю, растяпа. Заперла дверь, с мамкой попрощалась ина кухню чай пить. Опять шорох. Что ж такое? Я в прихожую, тут подруга звонит.Я к двери, а она снова открыта. Ей-богу. Такая жуть на меня напала. Я быстрейна цепочку да еще на задвижку.

Бабка у меня ужас как воров боится, а я никогда непользовалась, а тут ведро еще поставила, на всякий случай, чтоб загремело. Ятак думаю: меня еще в тот раз убить хотели, да не вышло. Я ведь по телефонуболтала и могла сказать, что кто-то в квартиру ломится. Вот убийца ипоостерегся, но за домом наблюдал. Увидел Настю с парнем, принял ее за меня.

Парень ушел, а этот гад поднялся и скинул ее с балкона.Теперь ее любовника менты замучают, а не вызови он такси, и вовсе бы в убийствеобвинили.

— Так в милиции решили, что это убийство? —спросила я.