Вероятно, с двумя детьми проще, чем с одним, однако я не собиралась это проверять. Бу находился везде сразу, следовал за мной по пятам, высасывал весь кислород. Чем дышать мне самой, когда мне не оставили воздуха? Всегда в метре от меня – каждый час, каждую минуту, сутки напролет.

– Замолчи! – затыкала меня Бриккен, когда я пыталась выразить свое ощущение в словах. – От ребенка не устаешь, только когда его нет. Если в один прекрасный день его больше здесь не будет, то что?

Больше она ничего не говорила. Я тоже молчала – она все равно не поймет. Это мой ребенок и моя ответственность. Ему что-то нужно, мне что-то нужно – но всегда разное. Когда мы катались на финских санях, он хотел домой, когда я хотела тишины, он хотел говорить. Когда мы замечали на ветке синицу, он спугивал ее, когда я хотела побыть одна, он следовал за мной, когда я уставала до изнеможения, он падал, разбивался и всхлипывал, орал, становился красным и сморщенным и не желал униматься.

Поэтому таблетки.

Сама я принимала целую, но он такой маленький – ему немного надо, чтобы успокоиться.

Четвертинку белого кругляшка – потому что ты требуешь от меня больше, чем я могу дать, потому что мне надо перевести дух.

Дверца шкафа слегка перекосилась на петлях, пакет с мюсли шуршал. Из окна налетел поток холодного воздуха, нашептывая мне, какая я плохая мать. Кусочек таблетки превращался в порошок, крошечные крупинки снега. Усыпляющие снежинки, как такой шарик, который можно купить на рождество – с машущим снеговиком. Я тщательно замешивала ему смесь, подогревала ровно настолько, чтобы он не обжегся. Крупицы ложились на поверхность смеси, как пыльца на озеро. Я размешивала, пока они не исчезали в овсяной пене. Бу выпивал и засыпал.

На следующий день. То есть через день. От таблеток он стал таким спокойным. Снова открывалась дверца шкафа – одной таблетки хватало на четыре вечера, когда я могла жить, а не только выживать. Иногда это давало мне время, которое я могла провести дома, иногда – возможность прогуляться одной по лесу. Моя любимая круглая кнопочка с надписью «пауза».

– Скоро вернусь, – говорила я Бриккен. – Бу так сладко спит, я немного прогуляюсь и скоро вернусь.

Скорее, скорее – прочь от дома, от людей. Спрятаться за деревьями. В лесу я обычно оставалась недолго, но помню один раз, когда я снова увидела дом только после заката. Часы молчания. Большая звезда улетела прочь, нырнула за горизонт, чтобы посветить кому-то другому в другой точке планеты.

Когда я вернулась домой, Бриккен посмотрела на меня долгим взглядом, но ничего не сказала. Продолжала варить варенье и кормить только что проснувшегося Бу яблочным кремом. Иногда звонила Лива, но я обычно находилась вне дома и пропускала ее звонки.

Баночка доктора Турсена закончилась, мы почали баночку Кошака. Мягкая бархатная пропасть на моей ладони. В некоторые дни я принимала еще одну. За несколько недель до того, как можно было пойти за новой порцией, в баночке уже показалось дно.

Ох, Бу, они нужны нам обоим – их явно не хватит!

И вот у меня отняли мое спасение. Таблетки кончились. Посреди ночи – черная желчь. Невесомый свинец. Черная дыра, в которую я падаю. Одинокая, без защитника. Никакого парашюта. Никакого спасательного жилета. Потерпевший крушение, забытый всеми моряк. Лоб сдавило. Груди тяжело обвисли. Болела спина. Все звали меня, чего-то от меня хотели.

– Я проголодался.

– Спустись, помоги мне вытереть посуду.

– Мама, я хочу писать!

– Мама, я не могу заснуть.

Я лежала, свернувшись калачиком под покрывалом, по щеке катилась струйка пота. Как поступила бы Унни, свекровь Бриккен? В тот момент мне и пришла в голову мысль про оружейный сейф в кабинете Руара. Целая баночка из коричневого стекла, столько таблеток, что их едва можно сосчитать. Они успокоят. Все равно он никогда ими не пользуется.

В кабинете пахло Руаром – запах листвы, ружейного масла, разных пород дерева и работы. И еще аромат его точных движений, энергии, сосредоточенной там, где она больше всего нужна. Потому что он привык жить именно так.

Ключ от оружейного сейфа лежал на косяке двери на самом верху. Внутри хранились патроны – в прямом и переносном смысле слова. Две баночки таблеток от давления, в третьей что-то непонятное, и маленькая баночка, в которой как раз то, что мне нужно. Он бы меня понял. Какое удовольствие помнить все? Он сам так сказал про них. Может быть, он уже тогда догадывался, что мне придется взять его таблетки. Ступеньки лестницы не скрипели под моими ногами, когда я поднималась наверх. Бороздки на таблетках не было, их трудно было разделить, но при помощь кухонного ножа я отпилила примерно четвертинку. Оставшееся проглотила сама, запив стаканом воды. Бу был такой сладкий, когда отрубался – иногда что-то кололо меня изнутри, но вскоре это чувство приглушилось. Улегшись на кровать, я чувствовала, какие мягкие черные подушки подо мной. Таблетки Руара дарили мне еще больше успокоения, чем таблетки Кошака или доктора Турсена.

Спи спокойно. Спи спокойно.

Несколько часов спустя внизу на кухне заскрипели доски от тяжелых шагов Дага и легких прыжков Бу. Даг снова вернулся домой, сидел в ожидании еды. Вечер, тьма. Я не хотела туда – возиться с ужином, восхищаться уродливыми детскими рисунками и дурацкими анекдотами. Все равно Даг меня больше не любит.

По таблетке каждый день после обеда, пока за окнами осенняя тьма или предрождественские дни. Каждому по кусочку. Издалека зима казалась такой прохладно-освежающий, но, когда она наступила, под ложечкой у меня засосало, и руки дрожали, когда я шла вниз, чтобы взять положенное. К этому моменту количество таблеток в баночке у Руара сильно уменьшилось, хотя я брала их только тогда, когда у меня все кончалось. Если заглянуть, было очевидно, что кто-то из нее потаскал. Лишь бы никто ее не открывал. Пальцы у меня дрожали, когда я закручивала крышку и ставила баночку на место. Баночка перевернулась – я поймала ее, но задела локтем коробку с патронами, которые с грохотом рассыпались по полу. Бриккен, конечно, услышала.

– Что ты делаешь, Кора?

«Собираю урожай», – но этого я, конечно, не сказала. Вообще не ответила, но Бриккен никогда не обращала внимания на мое молчание.

– Интересно, чем она там занимается? – услышала я ее голос. – Пойди посмотри, не нужна ли ей помощь.

Руар не пришел. Вместо него появился Даг и встал в дверях, словно