Несколько минут Мюррей сидел со смятой запиской в руке, снедаемый горьким чувством собственной беспомощности. Каким же надо быть ослом, чтобы лишиться катера, а потом еще и получить по голове. Проклиная себя, он поднялся на ноги и, пошатываясь, вышел наружу. Небо теперь было полностью затянуто тучами. Но влажная, соленая свежесть шторма привела его в чувство. Отсюда, с южной стороны гавани, казалось вполне возможным добраться до форта да Соузы просто идя пешком вдоль берега. Единственное препятствие – узкий мыс, который пришлось бы долго обходить, но Роберт тут же двинулся в путь. Поначалу идти было относительно легко. Дорога заканчивалась на краю небольшой песчаной бухты. Песок, намокший от дождя, да еще вперемешку с пучками жесткой морской травы, был твердым под ногами. Но дальше, в конце бухты, берег представлял собой бывший коралловый риф, изрытый глубокими впадинами и покрытый слизью водорослей. Потребовалось немало времени, чтобы преодолеть этот участок, и, поскольку и без того тусклый свет все убывал, Мюррея стало охватывать беспокойство. Однако он добрался до мыса и, чтобы сэкономить время, покинул берег и двинулся наперерез.

Не прошел он и ста ярдов, как пожалел о своей блестящей идее. Мыс был покрыт густым кустарником, колючим, опутанным лианами и местами почти непроходимым. На каждом шагу его хлестали унизанные иглами ветки. Но поворачивать назад было поздно, и наконец он выбрался из подлеска и оказался в низине – перед ним простиралась саванна с пышной травой. Роберт мысленно воздал хвалу такой удобной поверхности и ускорил шаг. Он забыл, что́ говорила ему Натали о Черной реке. В следующую минуту он почувствовал, что земля разверзлась под ним, и он по пояс погрузился в трясину.

Это была скорее не река, а топь, широкое болото маслянистой грязи с пенистыми рукавами, по которым вялое течение нехотя прокладывало себе путь к морю. Роберт двинулся вперед по грязи – где-то приходилось плыть, где-то пробираться вброд. Когда он достиг противоположного берега, силы оставили его. Берег, высокий и крутой, был покрыт плесенью, которая отваливалась ломтями под его руками. Дважды он цеплялся за ветку и пытался подтянуться. Каждый раз, когда сухая ветка ломалась, он все глубже погружался в ил. Затем он увидел лиану, точнее, стебель какого-то вьющегося растения, толстый и прочный. Ухватившись за него, Мюррей медленно, с трудом вытащил себя наверх.

Он лежал на берегу какое-то время, едва переводя дыхание, насквозь мокрый и сплошь покрытый грязью. Однако мысль о Мэри заставила его встать на ноги. Он не знал, где находится, и, поскольку небо теперь окончательно потемнело, утратил всякую ориентацию. Однако слева слышались тяжелые удары волн о берег, и, двинувшись на гул прибоя, вскоре он вышел на довольно ровную и сухую тропинку. Она вывела его на открытое место, и он увидел перед собой старый каменный форт Либерте, темный и уединенный, по-видимому безлюдный. Внезапно он разглядел слабую полоску света в одном из закрытых ставнями окон.

Он осторожно двинулся к дому. Свет шел с первого этажа. Прижавшись к каменной кладке, Мюррей прильнул щекой к щели в ставне и увидел в помещении высокого кариба, который склонился над открытой плитой и помешивал в кастрюле фасоль. В нем Роберт каким-то наитием узнал того, кто отправил его в нокаут на пристани.

Несколько минут Мюррей наблюдал, как кариб высыпал фасоль в тарелку, сел за стол и стал ужинать. Затем, прокравшись к главному входу, Мюррей подергал дверь. Она была заперта на засов. Окна, расположенные глубоко в массивных стенах, были надежно защищены толстыми железными решетками. Но когда он зашел с тыльной стороны, то в нише, образованной углом старого форта, Роберт обнаружил что-то вроде узкой двери, которая поддалась, когда он надавил на нее. Он протиснулся внутрь и оказался в длинном подвале. Там была кромешная тьма и стоял странный, тошнотворно-сладкий запах. Ощупью пробираясь вдоль стен, Роберт наткнулся на лестничный пролет, который привел его в узкий холл. Здесь, при свете из кухни, он разглядел винтовую каменную лестницу и осторожно поднялся по ней. На верхней площадке было темнее, чем везде. Насколько он смог понять, там было три комнаты. По крайней мере, он нащупал панели трех отдельных дверей. Две из них свободно открывались в пустую тьму. Третья дверь была заперта.

Мгновение, показавшееся Мюррею бесконечным, он стоял в темноте, едва осмеливаясь дышать. Затем, тихо постучав, прошептал:

– Мэри, ты здесь?

Абсолютная тишина в ответ, затем какой-то шорох, и Мюррей услышал тихий сдавленный возглас:

– Роберт, это ты?

Волна чувств нахлынула на него – настолько мощная и сокрушительная, что казалось, в ней растворилась вся его личность.

– С тобой все в порядке? – вполголоса спросил он, прижавшись щекой к двери.

– Да, – прошептала она. – Но, слава богу, ты пришел.

– Не волнуйся. Я вытащу тебя отсюда.

– Но как? – ответил ее приглушенный голос. – Я заперта.

– А у кого ключ?

– Вчера это был Кастро. Сегодня другой кариб.

Мюррей резко повернул ручку двери, пытаясь взломать замок, но безуспешно. Затем он сильно уперся плечом в верхнюю панель. Она не поддалась. Он попробовал еще раз, нажав посильнее. Внезапно его ботинки, покрытые болотной слизью, скользнули по полу, и он с грохотом упал навзничь. И тут же услышал шаги на лестнице. Привстав и пригнувшись, Роберт замер в ожидании. Глаза, привыкшие к темноте, разглядели знакомую высокую фигуру, поднявшуюся на лестничную площадку. Мюррей прицелился и что было сил ударил кариба в нижнюю челюсть. Кариб упал. Теперь мы квиты, подумал Роберт.

Он выхватил ключ из зажатой руки кариба, открыл дверь и обнял Мэри.

– О, Роберт… Роберт, – всхлипнула она.

Держась за руки, они поспешили вниз по лестнице. За спиной он услышал стон очнувшегося кариба. Но вот они уже в холле. Здесь в темноте он не мог найти ступеньки, ведущие в подвал. Пробираясь наугад вдоль стены, он вдруг услышал раздававшиеся снизу голоса. В отчаянии повернувшись к входной двери, Роберт начал на ощупь искать засовы. Один он отодвинул, но там был еще один. Кариб что-то крикнул сверху, и снизу отозвались. По ступенькам из подвала поспешно застучали шаги. Неужели он никогда не найдет этот засов? Наконец Мюррей нащупал его, и дверь распахнулась навстречу прохладной свежести ночи. В то же мгновение кто-то схватил его сзади.

– Беги, Мэри, беги! – крикнул он и, развернувшись, нанес удар тому, кто его держал.

Из ниоткуда возникло несколько рук, и вскоре на его горле в удушающей хватке сомкнулись чьи-то пальцы. Он ощутил на своей щеке горячее свистящее дыхание и