— Что бы ты сделала, чтобы принять ванну? — Я повернулся, помогая ей перешагнуть через упавшую ветку. — Может быть, что-то грязное и плохое?

— У меня такое чувство, что ты собираешься превратить нормальный разговор в извращенный.

— Что? Я бы никогда не сделал ничего подобного. Ты такая испорченная, Котенок. Я ошеломлен твоим предположением.

Она покачала головой.

— Мне жаль, что я запятнала твою невинность и целомудрие.

Я хмыкнул, и мы остановились на перекрестке. Впереди горели несколько ярких гостиничных вывесок. Улицы были пустынны, и я задался вопросом, который сейчас час. Нам даже ни одной машины не встретилось.

— Ради душа я даже готова кого-нибудь прибить, — призналась Кэт, когда мы переходили улицу. — Даже тебя.

Я издал удивленный смешок.

— Ты не смогла бы убить меня.

— Даже не сомневайся… Смотри! — Кэт внезапно остановилась, указывая на дорогу. — Это он?

Неподалеку от нас светилась еще одна вывеска. «С» была темно-красной, что заставляло надпись выглядеть как «Мотель прингс».

— Думаю, да. Давай проверим.

Торопливо зашагав по узкому тротуару мимо темных витрин магазинов, мы дошли до парковки. Для гостиницы выбрали действительно глухое место.

— Вот это да! — воскликнула Кэт, высвобождая руку. — Думаю, это один из тех мотелей, где берут плату за час, и люди приходят в них, чтобы хорошенько оттянуться.

В ее словах был смысл. Для одноэтажного здания в форме латинской U архитектор выбрал стиль ранчо. Посередине располагалось лобби с администратором, двери номеров выходили на деревянный помост, который опоясывал мотель. Освещение вокруг здания и внутри него было тусклым, на парковке стояло несколько машин в таком состоянии, что место им было скорее на свалке.

— Отлично, теперь мы знаем, в какого рода заведениях любит останавливаться Арчер, — прокомментировал я увиденное, щурясь от желтого света, просачивавшегося сквозь деревянный пол у входа в лобби.

— Ему особо не с чем сравнивать. — Кэт переминалась с ноги на ногу. — Он даже не был в «Олив Гарден», так что я сомневаюсь, что хорошо разбирается в отелях.

— Не был в «Олив Гарден»?

Она покачала головой.

— Мы должны накормить этого парня хлебными палочками и салатом. Или чем-то похожим, — пробормотал я. — Ты много с ним разговаривала?

— Он единственный, кто был по-настоящему… добр ко мне. По-своему, конечно. Он не очень-то милый и пушистый.

Она сделала паузу, склонив голову набок, и взглянула на усыпанное звездами небо.

— Мы не много разговаривали, но он всегда был рядом. И сначала я бы никогда не подумала, что он именно тот, кто нам поможет. Думаю, по первому впечатлению действительно нельзя судить о человеке.

— Пожалуй, ты права.

Внезапно испуганное выражение проступило на ее лице, и она опустила голову. Я смог увидеть все то, что она испытала. Почти такой же взгляд я видел на лице Бет в то утро, когда ушел — перед тем как она впала в невероятное возбуждение.

Через парковку мы двинулись к мотелю. Я молчал, не зная, чем утешить ее. Ни одно слово не могло передать то, что случилось с Кэт и ее жизнью. Ничто из того, что я мог сказать, ничего бы не исправило, и я не смог бы выразить словами, что понимаю, через что пришлось пройти моей девочке. Все равно если сказать тому, кто потерял любимого, что умерший находится в лучшем месте. Никто не хотел этого слышать. Это ничего не меняло, не заставляло горе уйти и не проливало свет на то, почему это произошло.

Иногда слова не значили ничего. И сейчас был именно такой случай.

Мы остановились под тусклой лампой, которая тянулась вдоль стены отеля. На траве были установлены скамейки и столы. Лицо Кэт было покрыто копотью, а на щеках я заметил засохшую кровь. Я вздрогнул.

— Ты ранена?

Она покачала головой.

— Это не моя. Это солдата. Я… застрелила его.

Небольшое облегчение, которое я почувствовал, было омрачено пониманием того, что ей пришлось и еще придется сделать не раз в критический момент. Я протянул ей пистолет.

— Хорошо. Все в порядке. — Я обхватил руками ее щеки. — Оставайся тут. Я собираюсь сменить обличье и достать ключи. Если что-нибудь покажется подозрительным, вначале стреляй, потом задавай вопросы. Хорошо? Не используй Источник без особой надобности. Могут отследить.

Она кивнула. Я заметил, что ее руки задрожали. Адреналин все еще пульсировал в ней, помогая держаться на ногах. Очень скоро ей понадобится много-много глюкозы.

— Я никуда не уйду, — сказала она.

— Хорошо.

Я поцеловал ее. Мне не хотелось оставлять ее одну снаружи. Но показаться вместе с ней перед администратором мотеля или постояльцами я не мог. Она обязательно привлекла бы к себе внимание.

— Я очень скоро вернусь.

— Я знаю.

Я все не мог уйти. Мои глаза всматривались в ее, измученные, а сердце заколотилось еще сильнее. Еще раз поцеловав ее, я заставил себя сдвинуться с места, а потом повернуть за угол, направляясь к центральному входу. Я вспомнил образ одного из охранников и принял его форму, дополнив облик джинсами и футболкой. Все это было видимостью, как отражение в зеркале. Образ, который я смоделировал, был подделкой, и если смотреть слишком долго и слишком усердно, начнешь различать изъяны в маскировке.

Когда я вошел в пропахший сигарным дымом вестибюль, колокольчик издал негромкий веселый звон. Справа размещалась сувенирная лавочка, перед автоматами стояло несколько старых стульев. Регистрационная стойка располагалась слева.

За стойкой меня встретил пожилой мужчина. Его глаза в толстых очках напоминали стрекозиные. А еще на нем были клетчатые подтяжки.

Потрясающий прикид.

— Привет, — сказал мужчина. — Нужна комната?

Я подошел к стойке.

— Да. Свободные есть?

— Конечно, есть. Вам на несколько часов или на ночь?

Я почти рассмеялся, вспомнив о том, что Кэт сказала об этом мотеле.

— На ночь или две.

— Что ж, начнем с одной ночи и дальше посмотрим.

Мужчина открыл журнал регистраций.

— Это будет семьдесят девять долларов. Принимаем только наличные. Никаких подписей и документов, удостоверяющих личность.

Ничего удивительного. Я порылся в кармане и открыл пачку купюр. Черт возьми, чем таким занимается Арчер, если постоянно носит с собой несколько сотен наличными? С другой стороны, он не был похож на того, кого легко ограбить.

Я протянул сотню.

— Не возражаете, если я посмотрю, что есть в магазине?

— Давайте. Я сейчас особо не занят. — Консьерж кивнул в сторону телевизора на стойке. — В это время уже вряд ли кто-то еще появится. И еще — по вечерам телевизионная антенна в номере плохо работает. Кстати, у вас номер четырнадцать.