– Я еще моложе его, и я королева, – эти слова заставляют Илию замолчать, она вжимает голову в плечи, когда я поворачиваюсь к Касему. – Иногда не нужно пытаться преподать кому-то урок – его нужно просто наказать. Возраст Элиаса не оправдывает спланированного цареубийства. Касем, ты немедленно отвезешь его на Ариду, где он будет ждать моего возвращения, сидя в тюремной камере. Я хочу лично присутствовать на его суде.

Илия вздрагивает, как от удара. Мы обе понимаем, что Элиасу не выиграть этот суд. Она открывает и закрывает рот, так ничего и не сказав. Нелли тоже молчит, но я вижу, как дрожит ее нижняя губа.

Ради них я бы хотела сделать исключение, но Элиас совершил серьезное преступление. К тому же он слишком много знает, даже если пока этого не осознает. Даже если я посажу его в тюрьму, он сможет использовать телепатию и без особого труда распространить информацию по всему королевству.

– Я должен остаться с тобой, – неуверенно возражает побледневший Касем. Он не хуже меня понимает, что Элиас должен замолчать навсегда. Его семья знает, что он отравлен, так что никто не удивится, если он умрет на корабле по дороге в Ариду.

– Феррик займет должность телепата, – говорю я. – Это дело первой важности.

Илия издает странный, сдавленный звук, и Феррик кладет руку ей на плечо. На одно короткое мгновение во мне вспыхивает ненависть. Я ненавижу его за то, что он может извиниться, за то, что он не несет никакой ответственности за это решение. Пока я валяюсь в больничной койке, едва выжив после попытки остановить цареубийцу, кто-то другой может быть просто хорошим парнем.

Нелли крепко держит Илию за руку, и, словно пытаясь разрядить ситуацию, Феррик кивает в ее сторону.

– Нелли много лет изучала целебные свойства курманских трав. Она сделала мазь для твоей ноги.

Моргнув, я опускаю глаза и смотрю на свою ногу, онемевшую от густой зеленой пасты, которая пахнет мятой и базиликом.

– Если Амора когда-нибудь выберет себе другого советника, я приеду сюда учиться. – Феррик с благоговением смотрит на баночку с мазью. – Здесь так много всего интересного. Так много трав и растений для изготовления тоников, лекарств и…

– Ядов. – Я поднимаю брови, и Феррик хмурится.

– Да… И ядов. Но на этом острове есть и много хорошего, Амора. Эти травы спасли множество жизней.

– Я должна была сообщить вам, когда впервые услышала о этом, – Илия говорит срывающимся голосом. Горе и раскаяние – самые яркие эмоции из тех, что она проявляла до сих пор. – На каждое невероятное лекарство, которое создают наши целители, находится человек с дурными намерениями, который превращает его во что-то отвратительное. Я отправляла солдат на разведку, и мы даже произвели несколько арестов. Я думала, что мы справимся с этой проблемой самостоятельно. Мы не хотели никого пугать, – она делает паузу. – Но теперь я вижу, что этого было недостаточно. Чем лучше у нас получалось находить преступников – тем лучше они прятались. Я никогда не думала, что мой брат окажется вовлечен во что-то подобное.

– Ты права, – говорю я. – Ты должна была сообщить нам об этой проблеме. Теперь нам придется искать способ контролировать распространение этих веществ. Мы можем закрыть доступ к джунглям. Расставить патрульных и пропускать только тех, у кого есть разрешение на сбор лечебных трав. А главное, никто не должен ходить в джунгли в одиночку. Пусть собиратели объединяются в группы.

– Амора, – только теперь, когда Бастиан закатывает глаза, я замечаю, какие темные круги залегли под ними. – Ты чуть не истекла кровью. Политика может подождать, пока ты не поправишься. – Он осторожно приподнимается на локте и снова протягивает мне руку. – Я думаю, что нам нужно как можно скорее отправляться дальше. Чем меньше людей будет знать о произошедшем, тем лучше. Все, кому нужно об этом знать, находятся в этой комнате.

Отправляться дальше.

Я напрягаюсь.

Четыре дня на Курмане. Четыре дня, потраченных впустую. Я ни на шаг не приблизилась к Орнеллу Розенбладу. Не на такой результат я рассчитывала.

– А что вы сказали людям? – мой голос звучит неуверенно. Я почти боюсь задавать этот вопрос.

– Мы сказали, что ты страдаешь от ужасного пищевого отравления, – тихо говорит Нелли. – И что мы с трудом удерживаем тебя в постели, потому что тебе не терпится поскорее вернуться к своему народу.

– Об этом пишут во всех газетах, – вмешивается Шанти. – И это хорошо. Люди злятся на Курману, а не на тебя. Весь народ Визидии сочувствует своей королеве.

Но даже чувство благодарности не может заглушить боль, вспыхнувшую в моей груди.

Я провалилась во всех отношениях. Я должна была заслужить любовь своего народа и найти Орнелла вместе с артефактом, но ни одна из этих задач не пошла по намеченному плану.

На Керосте меня атаковали за то, что я решила провести вечер в окружении своих подданных.

На Курмане меня отравил мятежник, который хотел положить конец моему правлению.

Я не хочу даже думать о том, что может случиться в следующем пункте назначения.

Я почти готова сдаться. Принять свое проклятие, смириться с утраченной магией и просто сидеть на троне, пока кто-нибудь не придет меня сместить. Кто бы это ни был, мне остается только пожелать удачи этому бедному ублюдку. Пусть разбирается с проблемами этого королевства вместо меня.

И все же я не могу решиться на этот шаг. Я не могу притворяться, что мне все равно.

Потому что я была рождена для того, чтобы править Визидей. Мои люди заслуживают воздаяния за то, что с ними сделала моя семья, и, к сожалению, только я могу искупить вину рода Монтара. Пока в моей груди все еще бьется сердце, я не отступлюсь.

– Элиас говорил, что ты хорошо запоминаешь имена, – говорю я, обращаясь к Илие. Я чувствую себя так, словно плаваю в мутной воде, пытаясь найти нужные слова. – Тебе приходилось слышать фамилию Розенблад? Я ищу путешественника по имени Орнелл Розенблад, и у меня есть основания полагать, что сейчас он находится здесь, на Курмане. Перед отъездом мне обязательно нужно с ним увидеться.

Илия смотрит на меня широко распахнутыми глазами, и я готова заплакать от облегчения. Мысленно я благодарю богов за то, что они наконец-то смилостивились надо мной.

Илия знает это имя. Я понимаю это без слов. Но почему-то ее взгляд падает на Нелли, чьи заплаканные глаза больше напоминают блюдца.

– Откуда тебе известно мое настоящее имя?

Все это время я наивно полагала, что Орнелл – мужчина. Пока я искала холостяка, она все это время была у меня под носом.

– Если тебе нужна моя помощь, – хрипло говорит Бастиан, – самое время рассказать мне, что происходит.