Шарапова понимала, что для нее это идеальный вариант, ведь работа была удаленной, но она медлила с ответом. Дело было даже не в том, что когда-то Старовойтовы предложили ей стать администратором в Сиренево, и она согласилась. За эти годы она поняла, что переводчиком быть ей не хочется, и тем более не привлекало преподавание языков в школе или университете. Ей хотелось другого. Раньше Юля мечтала путешествовать и расширять горизонты, жить и наслаждаться каждым мгновением. А за прошедшие годы эти счастливые мгновения можно пересчитать на пальцах. Нет, конечно, девушка побывала и на море — ездили с подружками в Затоку, а потом одна летала в Шарм-эль-Шейх. Путешествовала по Европе, поколесив по Вене, Амстердаму, Брюсселю и Брюгге, но радость от этих поездок и ощущение полноты жизни быстро проходили, потому что приходилось возвращаться к реальности. А она, как и прежде, была связана с деревней, домом бабушки, повседневными заботами и делами, с приземленностью, от которой порой хотелось выть.

Она не сомневалась, что с легкостью защитит диплом, но при этом девушка чувствовала такую же растерянность, как и после окончания школы. Учеба давалась ей легко, сессии разнообразили унылую жизнь, и Шарапова стала подумывать о том, чтобы продолжить учиться и поступить в высшую школу туризма, в БГЭУ.

Учеба, а с ней и стабильность существования дарили ощущение уверенности, придавали смысла, ведь по большому счету ее жизнь была пустой и безнадежной.

Почему? Она знала ответ на этот вопрос, но предпочитала принимать это как должное, не задумываясь, не анализируя и не пытаясь с этим бороться. Ее личная жизнь вызывала недоумение у родственников и подруг, но комментировать и оправдывать свое одиночество Юля не могла и не хотела. Эта тема никогда не обсуждалась. Потому что слова здесь были неуместны, советы — банальны, а все ее попытки заранее обречены.

Телефонный звонок отвлек девушку от невеселых раздумий. Потерев ладонями лицо, будто пытаясь таким образом прогнать наваждение, Шарапова пододвинула к себе ноутбук, собираясь сосредоточиться на дипломной работе.

— Юленька, тебя к телефону, — окликнула бабушка, и ей пришлось выйти из комнаты.

— Какой-то мужчина, — шепнула Федора Николаевна, прикрыв ладонью трубку.

Мужчины звонили Юльке редко. В большинстве своем это были представители издательства или заказчики, для которых она переводила. Иногда могли позвонить одногруппники, но разговоры с ними сводились исключительно к учебе. В частном порядке не звонил никто. У нее не было ни парня, ни друга. В университете, когда она приезжала на сессии, девчонки не верили ей. С такой внешностью, как у нее, она могла менять парней как перчатки. И она меняла бы, если бы подпустила хоть кого-то к себе. Безусловно, желающих хватало. Многие хотели и делали попытки подружиться с ней. Но все это было напрасным. Нет, она не хранила верность Ариану, с которым рассталась четыре года назад у ворот особняка. Она уехала в тот же день из Москвы, несмотря на уговоры Старовойтовых погостить хотя бы несколько дней. Вероятно, и Ариан уехал тоже. По крайней мере, ни разу за прошедшие годы он не появился в Сиренево и не позвонил ей. И если сначала отчаянные надежды дарили мечты, то со временем от них не осталось и следа. Она сама прогнала его, а он принял единственное правильное решение, обрубив все концы. Юлька давно привыкла к этой реальности, но забыть его так и не смогла. Ее сердце было закрыто для всех, а просто так, от скуки, она не могла. Стоило лишь на мгновение представить, как чьи-то губы и руки касаются ее, содрогалась от гадливости. Хотя однажды в Шарм-эль-Шейхе, поддавшись зною африканских ночей и галантно ухаживающему французу, она уступила, но это не принесло ни радости, ни удовольствия. Он был пылок и опытен, сделал все, чтобы ее первый сексуальный опыт прошел менее болезненно. Глядя на себя словно со стороны, она осталась безучастной к происходящему, а француз, видимо, решил, что она фригидна, и охладел к ней уже на следующий день.

— Ало! — спокойным и немного уставшим голосом проговорила она, взяв телефонную трубку.

— Юля? — услышала знакомый голос, и на сердце немного потеплело. Звонил Андрей Михайлович Старовойтов.

За прошедшее время он и его супруга не раз звонили ей. Интересовались делами, здоровьем бабушки и просто хотели поговорить. Более того, когда Андрей Михайлович приезжал в Сиренево, он неизменно приглашал составить ему компанию на прогулке по усадьбе или звал пообедать в городе. И если девушка не была на сессии в Минске или занята где-то еще, она, конечно, соглашалась. К чете Старовойтовых она испытывала самые теплые и искренние чувства.

Уезжая из Москвы четыре года назад, Шарапова была уверена, что они не захотят поддерживать с ней связь. Необходимости в этом не было, но Юля ошиблась. Супруги были искренне привязаны к ней. Более того, считали своим долгом опекать ее, присматривать и, если бы возникла необходимость, помочь.

— Да, это я! Здравствуйте, Андрей Михайлович, — отозвалась девушка.

— Здравствуйте, Юля! Даже не надеялся застать вас в деревне. Знаю, сейчас время экзаменов и диплома.

— Экзамены я благополучно сдала, теперь вот готовлюсь к диплому.

— И какие у вас планы, если не секрет? Я помню, вы подрабатывали в издательстве.

— Да, мы пять лет сотрудничаем, и сейчас меня официально зовут в штат.

— А вы?

— Я еще не дала окончательный ответ. Возможно, снова буду поступать, теперь уже в Высшую школу туризма.

— Юля, вероятно, вы знаете, что реставрация усадьбы Сиренево и прилегающей территории завершена?

— Да, я бываю там иногда и догадалась. Вы проделали колоссальную работу, Андрей Михайлович! Правду сказать, даже не верится, что вы все уже сделали. Конечно, я не видела, что там внутри, но то как преобразился дом, парк и флигели, беседки и грот, ограда и хозяйственные постройки, аллеи и кладбище не может не восхищать. За кладбище отдельное вам спасибо!

— Юля, завтра я приеду в Сиренево! Если честно, я сам не видел всего, разве что на фото. Я приеду не один, со мной будут юристы, начальник пиар-отдела и другие специалисты, непосредственно участвовавшие в восстановлении усадьбы. Приходите и вы! Для нас проведут экскурсию, а еще у меня для вас есть предложение. Вернее, предложение четыре года назад сделал мой сын, мы с вами говорили о нем. Вероятно, вы забыли.

— Нет, не забыла. Я помню, но не думала, что это было сказано всерьез.

— Почему же? Ариан слов на ветер не бросает, и я тоже. Тем более сейчас, когда вы на распутье. Если хотите быть переводчиком, я пойму и настаивать не стану,