Через минуту «кашкай» рыкнул мотором, развернулся и направился в сторону Екатеринбурга.

— Как бы этот оглоед мой дом не сжег, — пробормотал Поревин, то и дело поглядывая назад.

— С чего бы? — удивился я.

— Так со зла. Он же не дурак? Да ты и сам говорил про это. Арифметика простая, как два плюс два: уходил в лес — стояла чужая машина у калитки. Вернулся — нету. Значит, обдурили. Возьмет, да с досады дом и подпалит.

— Не переживай, старый, — успокоил я его, — не тот он человек. Не в смысле широты души или внутреннего благородства, разумеется, просто ему за это не платили, понимаешь? Он крайне рационален, почти до безумия. Кстати! Я рассказывал, что оплату он берет только золотом?

— В смысле — золотом? — уточнила Метельская.

— В самом прямом. Наши «николаевские» червонцы, золотые монеты других стран мира, слитки, наконец. Никакого безнала, никакой налички, только благородный металл. Вот такой у него бзик.

— С чего это бзик? — возразил мне колдун. — Толковый подход. Деньгу инфляция ест, а золотишко — оно и есть золотишко, всегда в цене, всегда покупателя найти можно. Сволочь, конечно, твой Голем, но — молодец!

— А что, дед, нет у тебя никакой заначки? — подковырнула Мефодьича Светлана. — С этим самым золотишком? Перекупили бы его, да и все. Или он еще и принципиальный настолько, что на сделки с совестью и потенциальными жертвами не идет? А, Макс?

— Без понятия, — пристегнул ремень безопасности я, поскольку машину начало здорово качать на колдобистой дороге. — Сам о таком не слышал. Но особо и не интересовался, Голем никогда не входил в мою сферу интересов. Говорю же — подходы к работе у нас разные, клиентура тоже, так что пересекаться практически не приходилось. Москва, знаешь ли, город большой.

— Москва бьет с мыска, — пробормотал колдун. — Ох, узнать бы наверняка, кто из твоих земляков, паря, мне такую свинью-то подложил! Ты ж еще там, на горке, смекнул, что его ко мне свои же и направили, про то и сказать хотел? Верно ведь?

— Предельно, — подтвердил я. — И, к слову, очень это хороший и разумный ход. Мы все шуршим, снуем, ниточки в клубочек каждый по-своему пытаемся смотать, а Голем вон сразу в «дамки» проходит через все поле.

— Не совсем в «дамки», конечно, но да, ход хороший, — признала Светлана. — Как он Геннадия Мефодьевича начал бы по кускам резать, тот все ему бы и о красной луне рассказал, и о том, где капище Куль-Отыра находится, и даже подсказал, в каком месте лучше под землю лезть, чтобы к нему побыстрее и половчее добраться.

— Я бы даже ждать не стал, — заверил нас колдун. — Чего страдать, если все одно рассказывать придется? Да и вас бы я куда подальше сейчас послал, кабы уверен был в том, что эта образина меня после в живых оставит. А это вряд ли, я ни ему таким не нужен, ни тому, кто его ко мне спроворил. Ох, узнаю если, кто эдак подкузьмил, наизнанку вывернусь, а этой гниде насвинячу! Ничего не пожалею!

— Да запросто, — выдержав паузу, заявил я. — Вы нам ответы на перечисленные Светкой вопросы, а я за это назову имя того, кто Голема на вас науськал.

— Выгодная сделка, — бросила на меня взгляд Метельская. — И время в дороге убьем, и друг другу пользу принесем. Соглашайся, Мефодьич.

— Имя из башки возьмешь или в самом деле знаешь чего? — положил мне руку на плечо сзади Поревин. — Такими делами не шутят, паря!

— С гарантией точности до девяноста процентов, — заверил его я, — что немало. Там все дорожки, выходит, к одному человеку ведут. Вернее, колдуну.

— Идет, — согласился он. — Хорошо, будь, по-вашему. Все как на духу вам расскажу! И даже кое о чем упрежу!

— Но если ты сейчас скажешь что-то вроде: «Потому что вы мне страсть как симпатичны», то я тебя высажу прямо здесь, — пообещала ему Метельская. — Меня на такое не купишь.

— Вовсе нет, — хихикнул старик. — Просто у меня теперь интерес в том есть, чтобы вы из гор живыми вернулись. Нет, ты-то, заноза, если там сгинешь, так печалиться не стану, туда тебе и дорога, а вот парню лучше бы возвернуться. Я бы с ним в белокаменную тому, кого он назовет, привет да гостинец передал.

— Геннадий Мефодьевич… — со смешком начал было я, но закончить фразу не успел.

— Да ты не спорь, не спорь. Сам же говорил — работа у тебя такая, людям да нелюдям услуги разные оказывать за мзду. А уж я найду чем тебе за твою услугу заплатить. Цена будет равнозначна оказанной услуге, в накладе не останешься.

Любопытно, сколько же личин у этого вроде бы простецкого деревенского деда, эдакого развеселого Щукаря? Сколько у него образов? Куда прямо сейчас делся простоватый провинциал, что сидел за моей спиной всего-то минуту назад? Вместо него, судя по тональности, там теперь располагался серьезный делец, не имеющий принципов, равно как, судя по взгляду, который я на секунду поймал, глянув в зеркало заднего вида, и жалости тоже.

— Ну, раз так, то почему бы и нет? — выдержав паузу, произнес я. — А пока давайте вернемся к красной луне. Давно хочу понять, что это за природное явление такое!

Говоря по правде, изначально мне думалось, что ничего нового для себя я сейчас не услышу. Имеется в виду то, что господин Шлюнд уже все довольно толково и точно разложил по полочкам, настолько, что дополнить его слова было просто нечем. И да, я снова выслушал историю о том, как семьсот семьдесят семь лет назад, в теплый месяц сукыр нхуп, правильный и добрый Нуми-Торум прикончил злого и непокорного Куль-Отыра, и это видела луна, вобравшая в себя кровь, которую брат пустил брату. С тех пор много воды утекло, старые боги ушли невесть куда, мир стал другим, люди, как это водится, все позабыли. Короче, все вроде бы ничего, если бы не одно — проклятье Куль-Отыра, которое тот выдавил из себя с последним вздохом.

Именно тут я и встрепенулся. Про посмертные слова антиквар мне ничего не говорил. Как и про