Заорав, Иван рванулся назад. Ткань рубашки затрещала, кусок ее остался в скрюченных пальцах каменной гостьи, но сам юноша сумел вырваться и отскочить.

– Куда же ты? – удивленно спросила статуя. Хотя нет, теперь незнакомка выглядела совсем как живая девица, с загорелой кожей, темно-русыми, будто бы в чем-то перепачканными волосами и недоуменно распахнутыми блестящими глазами. Вот только голос звучал немного неестественно – словно камень о камень терся. – Я так долго за тобой гналась! Сколько себя помню! – отбросив обрывок рубашки, она снова потянулась к Ивану.

– Что тебе от меня нужно?! – юноша суетливо попятился.

– Нужен – ты! – пророкотала девица, неотвратимо на него наступая.

– Это у смертных нынче мода такая – дырки в стенах оставлять? – насмешливо раздалось вдруг где-то позади незнакомки.

Иван вскинул голову: переступая через обломки, в прихожую деловито входила Сирин.

– Помогите, прошу! – взмолился к ней юноша.

Тем временем новая – и, для разнообразия, жданная! – гостья и сама заметила первую, незваную. Ожившая же статуя в свою очередь обернулась к Сирин. Плед с плеч незнакомки при этом соскользнул – никакой иной одежды под ним у нее не оказалось. Впрочем, отметил это Иван почти машинально: до того ли было сейчас?!

– Ты еще кто такая? – смерила между тем взглядом брюнетка обнаженную девицу.

– Не знаю, – последовал содержательный ответ.

– Вот как? – шагнула к ней Сирин. – Тогда будь любезна…

Договорить ей бывшая статуя не дала – стремительно выбросила вперед руку – и брюнетка отлетела к отверстию в стене, застряв уже лишь в самой дыре. Незнакомка же снова развернулась к юноше – и внезапно застыла. Тело ее, похоже, вновь сделалось каменным – бледным и неподвижным.

Тут к статуе с раскатистым боевым кличем подскочила быстро оправившаяся от падения Сирин – уже в своем истинном, полуптичьем облике – и залепила той черным крылом мощную оплеуху. Незнакомка завалилась набок, аккурат на Ивана – причем вместо того, чтобы благоразумно отскочить, тот зачем-то попытался подхватить ее руками. Не удержал, разумеется (каменное тело весило, наверное, килограмм триста!) – лишь сопроводил на пол, кое-как смягчив падение.

– О, а я ее уже, кажется, видела! – шагнув к поверженной противнице, пристально всмотрелась той в лицо брюнетка – Сирин вновь приняла человеческий облик, причем на наличие на ней одежды пережитые превращения туда-сюда плачевно не сказались – привычное короткое платье снова сидело, как влитое. – Это, часом, не та, что у «Золотого Сечения» стояла?

– Та, вроде, с веслом была! – припомнил юноша.

– Это несущественные детали, – отмахнулась его собеседница. – Зачем ты ее сюда приволок? И как оживил? – полюбопытствовала она.

– Она сама пришла, – развел руками Иван. – Вон, стену проломила! – кивнул он на дыру.

– У-у, как все запущено! – покачала головой брюнетка.

В этот момент статуя у нее под ногами вновь порозовела кожей и попыталась встать.

Да чтоб ее!

Юноша поспешно отпрянул, а вот Сирин, наоборот, плашмя рухнула на незнакомку сверху и что-то не то прошептала, не то пропела той на ухо – до слуха юноши донеслась лишь пара нот, от которых у него почему-то необоримо навернулись на глаза слезы. Незваная же гостья разом осела обратно на пол. В камень, похоже, не обратилась – взору проморгавшегося Ивана определенно предстала живая девица. Но всякое желание подняться – да и вообще шевелиться – незнакомку, как видно, покинуло.

– Что ж, давай разбираться, с чем имеем дело, – заявила между тем брюнетка, скатываясь с парализованной противницы и ловко вскакивая на ноги.

– Давайте, – не стал спорить юноша.

Глава двадцать шестая

Иван

Сирин нагнулась над незнакомкой, бесцеремонно ущипнула ту за плечо, затем и вовсе – за обнаженную грудь, не впечатлявшую, к слову, размером. Помяла пальцами бок, потом, кажется, принюхалась к волосам – по результатам брезгливо скривившись:

– Голубиный помет!

«Ну да, статуя, которая стояла во дворе фитнес-клуба, тоже была загажена птицами», – вспомнил юноша.

Тем временем брюнетка заглянула парализованной гостье в глаза, после чего, высунув язык, лизнула той щеку. От этого – а может, просто после этого, типа, так совпало – девица внезапно опять обратилась в камень, и с полминуты Сирин осматривала ее уже такой, а после еще столько же – вновь ожившую, впрочем, столь же неподвижную.

– Ну что, – констатировала, наконец, брюнетка, обернувшись к Ивану. – Никаких сомнений: это та самая скульптура, что годами красовалась у логова Яги! Я еще всегда недоумевала: на кой она там стоит? Теперь понятно.

– Что – понятно? – спросил юноша.

– Это не в камень вдохнули жизнь, – кивнула Сирин на предмет своих недавних исследований. – Это смертную девицу некогда заколдовали, превратив в статую – а теперь чары подразвеялись. Но полностью не исчезли, поэтому ее временами и клинит. Очевидно, здесь не обошлось без жароптицева пера – того самого, что выпало вчера, явственно ощущаю его отпечаток. Так вот, собственно, куда оно делось, вылетев в окно… Ну да, точно! – кивнула она сама себе. – Из-за того, что половину схрумкал зараза Баюн, перо сработало вполсилы – и старое колдовство не было побеждено до конца!

– А кто ее заколдовал? – зачем-то спросил Иван. – Яга?

– Очень возможно – не случайно же статуя стояла там, где стояла! Но старая карга, понятно, нипочем в таком не признается, а сама жертва еще не факт, что вспомнит: в ее-то промежуточном состоянии… Но можем порасспрашивать, если любопытно. Снять с нее мой вербальный аркан?

– В смысле, позволить двигаться? – уточнил юноша. Собеседница кивнула. – А не накинется она на нас снова?

– Странно, что она вообще бросилась в драку, – заметила брюнетка. – Насколько мне известно, обычно расколдованные подчеркнуто неагрессивны. Разве что коли при жизни были полными уж отморозками… Как бы то ни было, предлагаю рискнуть! – продолжила Сирин после коротких размышлений. – Нужно же понять,