class="p1">В зале поднялся едва слышный ропот, но едва я ступила на натертый до блеска паркет, воцарилась загробная тишина. Клянусь, я даже вдохов не слышала. Только мягкий цокот собственных каблуков — особая бальная походка, которой научила меня мама. Она долго занималась особым видом земных танцев, который называла балетом, дававших необычайную плавность и кошачью поступь. Со стороны казалось, что я плыву, и множеством вейр выспрашивали у меня секрет походки. Тогда я этим гордилась, теперь мне было все равно.

Вижу многие позабыли меня.

У моей подруги, вейры Талье, которую взгляд безошибочно нашел в толпе, некрасиво распахнулся рот в потрясении. Страшно ей, наверное. Перед моим низложением этот рот изливал на меня тонны немыслимой грязи. У вейры Палаш от шока глаза выпучились, она так радовалась моей ссылке, бедная.

Все тот же зал. Те же дрейфующие по залу магические светильники и запах цветочных притираний, идущий тонкий шлейфом от высокорожденных дракониц, по десять золотых за унцию. Смешки. Шок. Ненависть. Злоба, прикрытая расписными веерами.

А в Ленхарде сейчас умирают их братья и сестры от наяр, драдеры, чьи кланы попали в кабалу, веи, способные открыть в себе исток магии. Ради того, чтобы двор продолжал есть, пить золотое вино и танцевать на балах до упаду.

Я шла по золотым узорам гулкого мраморного пола, отмечая боковым зрением бывших друзей.

— Отец-дракон… — шепнул бледный вейр, столкнувшись со мной взглядом.

Я помнила его, кажется, именно он хотел поцеловать мой точеный носик.

— Ее рука! — шепотом воскликнул кто-то.

Перевела взгляд на руку и с удивлением увидела брачные руны, которые с таким трудом разбили пять лет назад. Они буквально сияли, переливая золотым блеском. Тео не солгал, ему удалось восстановить брачную вязь, перед людьми и богами я оставалась его женой.

— Почему же никто не кланяется моей жене?

Ропот стих, словно Теофас вместе с насмешливым вопросом, наложил на толпу заклинание молчания. Он медленно спустился с тронного помоста и шагнул мне навстречу. Мы встретились на середине тронного зала, и замершая толпа с тихим вздохом склонилась перед нами.

— Несправедливые обвинения сняты с Эльене нир Виладжо, лордессы Аго, взятой в клан имени Таш, — голос императрицы застал меня врасплох. — Виновный был найден и жестоко наказан. Ты принимаешь, дитя?

Надо же, они уже и виновного подобрали. Наверняка, одного из ритуалистов, запытанных в каменных застенках императорской тюрьмы.

— Я отказываюсь от имени Виладжо, но принимаю имя Аго.

— Мы милостиво принимаем твою просьбу, — императрица кивнула мне со знакомой теплой улыбкой.

Не знай я, что творилось в Ленхарде, поверила бы ей снова. Мне так была нужна поддержка, вот только опереться больше не на кого. Я должна защитить себя сама. Прямо сейчас, пока двор ропщет, по-прежнему считая виновной в преступлении пятилетней давности.

— У меня есть еще одна просьба. Я желаю пройти круг Истины!

Вокруг царит благословенная тишина, в которой можно услышать, как падает пылинка.

— Дитя, твоя невиновность доказана, ни к чему призывать на суд богов. Мы верим тебе!

— Я была обвинила в подделке истинной связи, я вправе потребовать суд богов

По лицу императрицы ничего нельзя прочесть, но я изучила ее за десять лет в роли жены наследника. Всякий раз, когда она волнуется, у нее набухает на виске темная жилка.

Императрица очень не хочет, чтобы я получила высший суд. Убить меня после оправдания на суде богов будет непросто, драконы, получившие реальные доказательства фальсификации дела, вознегодуют.

— Нет, милое дитя, мы не можем тревожить...

— Да будет суд богов!

Теофас резко поднял руку, прерывая отказ своей матери, а после жестко перехватил меня за запястье. Махнул рукой в сторону музыкантов.

Он поддержал меня. Впервые открыто выступил против слепо обожаемой матери. Детско-родительская связь между матерью и драконенком стала притчей во языцах, редко какой дракон любит жену больше матери. А если и любит, то старается ей не перечить. Не так... откровенно.

Против воли, в груди у меня дрогнуло, потеплело. Но не успела я даже как следует осознать собственные чувства, как Теофас жестко развернул меня к себе.

— Надеюсь, танцевать ты не разучилась, — музыка ударила по ушам скрипичным воем, и он свободно крутанул меня вокруг своей оси. — Постарайся не опозориться.

В ответ я с упоением наступила ему на ногу.

— Ой, — сказала, нагло глядя ему в глаза, а после без перерыва наступила ему и на вторую ногу. — Надеюсь, вы меня простите. Туфельки неудобные.

— Я прикажу их казнить, — любезно заметил Теофас, крутанув меня в идеальном повороте.

В этом сезоне в моду вошли каблуки-стилеты, идеально тонкие, такими не то, что кожу на мужских туфлях, стену пробить можно. Но Тео даже не поморщился. Может, он не чувствует боль, мелькнула в голове глупая мысль.

Хотя его же сейчас разрывает от боли, живущего внутри его тела темного источника, туфельки ему и не заметить. Как ему удается терпеть?

— Почему ты развелся со мной пять лет назад? Из-за того, что тебя отравили темным источником?

Теофас прижал меня крепче, с такой силой, что я всем телом ощутила литые мышцы, перекатывающиеся под тканью камзола.

— Тебе не понравится ответ, Эль, — его голос звучал устало и искренне.

На мгновение мир померк, глухо заворчала в груди моя драконица, но я улыбнулась отрепетированной улыбкой и перешла в следующую фигуру танца. Да, присутствие Теофаса меня все еще нервирует, оживляет, но эти чувства и вполовину не такие яркие, как несколько лет назад. Я могу их контролировать, могу ими управлять.

— Тогда не отвечайте, Ваше Величество. Соблюдения договора будет достаточно.

Напоминание о договоре ему чем-то не понравилось, но Тео даже рта открыть не успел. Настала пора менять партнера и меня перехватил один из молодых вейров, а в Теофаса вцепилась баронесса. Наверное, успела выучить, какой парой вставать в очередности, чтобы наверняка протанцевать с молодым императором.

— Вы правда были в Ленхарде?

Молодой вейр смотрел на меня с восхищением.

— Правда. А вы...

— Мое имя Гай нир Лефош. В Ленхарде я не был, но там воюет мой брат, он в четвертом крыле… — захлебываясь словами, он взялся рассказывать мне о старшем брате, которому не повезло родиться антом.

После танца он принес мне немного вина и кубиков шоколада, и плавно перешел от восхищения братом к восхищению мной.

Гремела музыка, меня несколько раз подряд несмело приглашали на танец молодые бойкие дракониры,