Молчание Роу закончилось, когда мы вернулись домой, и она попросила поиграть с кошками. Джесс выделил место в гараже для миссис Филдман, Розы, Пионы и капитану Льюису. Он даже установил дверцу для кошек, чтобы они могли входить и выходить, когда им вздумается. Роу была в восторге, потому что она тоже могла ходить через нее.

В то время как гнев Роуэн был недолгим, гнев Джесса длился гораздо дольше. Он куда-то исчез после того, как мы вернулись домой, и вернулся прямо перед обедом. Он ел в полной тишине, не разговаривая даже с Роу.

— Мне жаль, милый. Я должна была дождаться тебя, — сказала я, когда Джесс принес тарелки для ланча на кухню.

— Да, тебе следовало бы.

— Я не хотела, чтобы это случилось. Это был несчастный случай.

Он сердито вздохнул и выпустил на волю то, что явно держал внутри последние несколько часов.

— Ты знаешь, я забочусь о людях всю свою жизнь. О матери. О сестре. Об этом городе. Потому что кто, если не я? Так почему же единственный человек, о котором я действительно хочу заботиться, не позволяет мне этого?

Я не успела ответить, как он начал кричать.

— Черт! Я так чертовски зол на тебя, Джорджия! Ты могла сломать себе шею! И что потом? Что бы случилось с Роуэн? Со мной?

Я не думала об этом с такой точки зрения. Слезы наполнили мои глаза, когда меня осенило. Я могла бы оставить свою дочь сиротой, когда никто в мире не мог бы позаботиться о ней.

— Я вижу, что до тебя начало доходить, — отрезал он, прежде чем уйти.

Я так много взяла на себя за последние несколько лет. Не то чтобы у меня был большой выбор. Я думала также, как и Джесс, кто, если не я? Единственными людьми, от которых я могла зависеть, были моя мама и Бен. Теперь их нет. И даже когда они все еще были с нами, мама была больна, и стареющий Бена не мог сделать все, что, по мнению его разума, мог сделать. Так что это означало, что все свалилось на меня.

Приготовление еды. Уборка. Стирка. Поход за продуктами. Работа во дворе. Праздничные украшения.

Всё.

Что еще я должна была делать?

Но Джесс был прав. Я не могла позволить себе безрассудно относиться к своей безопасности или своей жизни. Я была всем, что было у Роуэн. Я не могла рисковать, бросая ее только для того, чтобы повесить рождественское украшение.

И у меня был Джесс. Почему я не позволила ему помочь мне?

Потому что была глупа. Чрезвычайно глупа. И упряма.

Мой желудок скрутило. Каждый раз, когда мы с Джессом ссорились, мне становилось плохо. И, наряду с пульсирующим запястьем, у меня начинала болеть голова. Пришло время принять обезболивающую таблетку и вздремнуть.

Я включила мультфильм для Роуэн, а сама переоделась в удобные брюки для отдыха и толстовку. Таблетка подействовала и вскоре после того, как началась «Рапунцель» я провалилась в глубокий сон на диване.

Я проснулась немного растерянной, мои глаза были сухими и затуманенными, я посмотрела на часы на каминной полке. Я проспала пять часов. Неудивительно, что фильм закончился и Роу больше не было на диване.

Сладкий голос моей девочки эхом донесся с кухни.

— Джесс, не мог бы ты помочь принять мне ванну и почитать мне сказку на ночь?

— Э-э, Роу, я не знаю, какие правила существуют у маленьких девочек во время купания, — сказал он.

— Нет никаких правил, глупый, — она хихикнула. — Ты просто развлекаешься! Только мама не разрешает мне плескать водой за пределами ванны.

— Роу, это не то, что… Я, эм, вот что тебе скажу. Иди, надень свой купальный костюм. Ты можешь надеть его сегодня вечером в ванну, — сказал он.

— Ура! — закричала она, подпрыгивая вверх-вниз.

Я засмеялась с порога, и они оба обернулись, чтобы увидеть меня, стоящую там. Роу подпрыгнула и обняла меня, визжа:

— Джесс поможет мне принять ванну!

— Отлично, — улыбнулась я, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в макушку. Когда я встала, Джесс ухмылялся, что говорило о том, что он готов простить меня. Я сжала Роу, прежде чем она выскочила из комнаты. Затем направилась прямо к Джессу, обхватив его руками за талию.

— Мне жаль. Ты был прав. Я была глупа и безрассудна. Я привыкла все делать сама. От этой привычки трудно избавиться.

— У тебя есть я, Джорджия. Ты зависишь от меня. Хорошо? — он крепче прижал меня к своей груди.

Я расслабилась в его объятиях и кивнула. Я была рада, что он принял мои извинения, и мы могли прекратить ссориться. Узел в моем животе начал ослабевать.

— Ты знаешь, я тоже хочу заботиться о тебе. Если ты мне позволишь, — сказала я.

Он испустил долгий, разочарованный вздох.

— Ты и так это делаешь, Джорджия. Каждый день. Создаешь теплое место, куда я могу приходить каждую ночь. Позволяешь мне разгрузиться после работы. Отталкиваешь, когда я веду себя, как мудак. Споришь со мной. Называешь меня «милым». Ты моя девушка. Все эти вещи — это то, что мне нужно, и они показывают то, как ты заботишься обо мне. И если бы ты выкинула все из головы и перестала сомневаться во мне, ты бы увидела, что я все это время позволял тебе заботиться обо мне.

Черт.

Он был прав. Опять.

— Ну… тогда, наверное, я просто продолжу это делать, — пробормотала я.

Он усмехался, пока мы обнимали друг друга. Я подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Я никогда не устану от этого ярко-синего цвета.

Роу вприпрыжку вернулась на кухню, одетая в свой розовый купальник с оборками и оранжевые очки.

— Ты собираешься поцеловать маму? — спросила Роу у Джесса.

— Я думал об этом. Тебя это устраивает?

— Ага! Мне нравится, когда ты целуешь ее. Это точно так же, как когда принц целует принцессу. Ты принцесса, мамочка? — спросила она.

Мы с Джессом оба посмеялись над моей замечательной девочкой. Затем Джесс наклонился и прижался своими губами к моим. Его язык высунулся и кончиком коснулся моей нижней губы.

— Ты знаешь, Джесс, ей всего четыре. Ты можешь помыть ее без купальника, — прошептала я.

Он улыбнулся и прошептал в ответ:

— Нет. Она взволнована. Может быть, в следующий раз.

Джесс вышел из кухни, держа за руку с мою дочерь. Я так хотела сказать им обоим: «Я люблю вас». Потому что именно так и было. Я любила их. И любила