Есть и летающие драконы, но они соглашаются помогать нам лишь на основании договора. Мы обязаны их кормить, чистить, снабжать кристаллами и Ки, а они за это позволяют нам летать на них.

Рутений сделал небольшую паузу, осмотрел притихший класс и с улыбкой продолжил:

- Согласно легендам, некоторые заклинания были придуманы благодаря наблюдению за магическими зверями. Раньше бывали случаи, когда сильные маги уходили от людей, строили себе хижину в глухих лесах или горах и жили там на протяжении нескольких лет. Они узнавали привычки разных животных, изучали их магию и на основании этого создавали свои собственные заклинания.

- А сейчас есть такие маги? — спросил я.

- Вполне возможно. Уверен, что мы не знаем про многих магов, оставшихся и умерших в своем уединении. Если нам улыбнутся Небеса, то когда-нибудь мы отыщем их хижины, прочитаем записи и узнаем много нового об окружающем нас мире. Немногие вернулись в мир и рассказали о своих открытиях. Сильный умелый маг не так привязан к собственной стране и не всегда считает должным поделиться знаниями. Некоторые создали собственные организации, в которых проверяли свои мысли и новые заклинания на других людях. Мы называем их сектами. Но о сектах мы поговорим в следующий раз.

Урок закончился быстро, но не успел я и глазом моргнуть, как возле меня очутился работник Академии.

- Вас приглашает к себе господин Кун Веймин.

Я кивнул Мэй и Теданю и последовал за ним.

Прошло уже много времени с нашего последнего разговора с господином Куном, и порой мне казалось, что я что-то напутал. Может, неправильно его понял. Он же не сказал ничего определенного и четкого, лишь плел какие-то словесные завесы. Может, просто проверял меня. Да, не очень хорошо отзывался об императоре, но кто же в своей стране не ругает власть? Простолюдины хулят чиновников, знатные люди — министров, а Кун Веймин находится так высоко, что вполне может коснуться и самого высокого уровня власти.

Но потом я вспоминал его лекции, наши уроки, и в очередной раз убеждался, что Академия была создана не просто так, не для того, чтобы потешить его высокопоставленное самолюбие.

Все это время я вел себя, как образцовый студент. Даже вычеркнутые предметы выглядели вполне безобидно, так как почти все ученики второго года сделали свой выбор и сосредоточились на нужных направлениях. Я изрядно продвинулся в изучении меток, но сумел обуздать их лишь после того, как изменил работу с первогодком Гоушеном. Теперь он мне ставил метки, а я старался их уничтожить. И я справился с этой задачей.

С кровью тоже выходило довольно неплохо. Уничтожить ее полностью я не мог, зато портил так, что по ней уже невозможно было выйти на мой след. Для этого я даже попросил Теданя спрятать в разных уголках Академии пузырьки с моей кровью, а потом при помощи магии отыскивал их и стирал. Оказалось, что Джин Фу все еще хранил частички моей плоти у себя, и мне это так не понравилось, что я испортил и их.

Я заметил, что первый год обучения пролетел для меня в мгновение ока, и несмотря на то, что я был занят с утра до вечера, мне нравилось учиться, нравилось быть здесь. Сейчас же, освободившись от ненужных уроков, я чувствовал, что время ожидания тянется медленно и вязко. Я почти задыхался в стенах Академии. Мне хотелось знать, что происходит снаружи. Как там Байсо? Прошел ли он свое испытание? Как поживает Мастер? Что изменилось в Черном районе? Вернулся ли Жоу и сумел ли найти то, что ему нужно? Придется ли мне снова продавать свою Ки Мин Чиню, чтобы доплатить сыскарю? Вспоминала ли меня хоть раз Лули? Я же вспоминал ее, как ни странно.

Почти каждую ночь мне снились те немногие девушки, с которыми я был знаком. То красавица Лули, поминутно меняющая наряды от самого строгого до легкого, почти фривольного, в котором она однажды вышла ко мне. То скромная Ао Минь в красных вышитых туфлях, прижимающая амулет магического зрения ко лбу. То откровенная Юэ Сюэ, умоляющая забрать ее из деревни и обещающая сделать все, что я пожелаю. И каждый раз я просыпался в поту, лицо горело от жара стыда и желания. Видимо, не зря брачный возраст начинался с шестнадцати лет.

Хорошо, хоть Мэй ни разу не появлялась в подобных снах. За то время, что мы провели под одной крышей, я настолько привык к ее присутствию, что относился к ней как к строгой старшей сестре, которая любила поучать своих несмышленых братиков в лице Теданя и меня.

Мама никогда не говорила со мной на такие темы, но в Черном районе вся жизнь людей была на виду. Все знали, кто к кому захаживает по ночам, и у кого сложились постоянные пары. Да и Тедань не раз хвастался своими успехами у женщин, говорил, что и на первой практике, где он отыгрывал господина, к нему по ночам захаживала одна служанка. И в деревне на празднике сева он очаровал местную крестьянку, хотя я не заметил у него привязанности к кому-либо.

- Жизнь коротка, а красивых женщин так много, — любил он повторять.

А ведь я помнил, как он выпрашивал поддельный амулет для привораживания идеальной жены перед поступлением в Академию. М-да, ему учеба явно пошла на пользу. Тедань и прежде был убежден в собственной уникальности, а теперь у него пропали последние сомнения. Жаль, что он все больше подпадал под влияние Кун Веймина.

Тедань нынче часто разглагольствовал о несправедливости этого мира и о том, что мы должны все исправить. И хотя он еще не понимал, каким способом мы будем достигать благоденствия и восстанавливать всеобщий баланс, но был убежден, что действовать надо. Через год-два Кун Веймину будет достаточно указать на императорский дворец, и мой друг ринется туда в первых же рядах.

Я пытался раскрыть ему глаза, обсуждал разные варианты, показывал уродство насильственных методов, но он не слышал меня. Я понял, что полностью потерял своего друга, когда он обрезал волосы, убрав синие кончики. Словно вместе с нелепым цветом он утратил и ту частичку себя, которая меня так радовала. После этого Тедань начал одеваться в строгую одежду, напоминающую кроем одеяния Кун Веймина, завязывал волосы в пучок и все больше погружался в зубрение иероглифов и классических трудов, необходимых для сдачи экзамена на чиновника.

Кун Веймин принял меня так же, как всегда, сидя за столом заваленным бумагами.