— Отдыхай, Элька. — Еще раз проведя шероховатой ладонью по моей щеке, от чего я окончательно впала в ступор, он легонько ткнул меня пальцем в кончик носа и поднялся.

— За мной! — скомандовал вошедший ректор, уже аккуратно одетый в свою традиционную фиолетовую мантию.

Парни поспешили за ним на выход, а как только дверь захлопнулась, я повернулась к улыбающейся Марте и спросила:

— Белобрысого покусали бешеные хрыны? Или он головой сильно стукнулся?

— Ни то, ни другое, Элечка, — рассмеялась подруга и позвала меня: — Идем, нужно помыться и переодеться.

То, как я принимала ванну, заслуживает отдельного упоминания. Марта управилась быстро, вышла в банном полотенце, отжимая длинные волосы вторым, меньшего размера, и велела идти мне, а она пока приготовит нам место для сна и отыщет рубашки ректора.

А вот мне пришлось помучиться. Разделась и разулась, ругаясь, пыхтя и костеря вреднючие регалии, которые не выпускали меня из плена. Забралась в ванну и вот тут уже просто взвыла в голос от возмущения. Мне ведь нужно помыть голову, выполоскать длиннющие густые волосы от сажи и грязи, себя намылить… А как, если на одном локте — корона, на запястье второй руки — цепь с медальоном, а в обеих ладонях — перстень и жезл?

— Ну и как я должна мыться?! — в сердцах рявкнула я, сидя в горячей воде и глядя на сокровища давно почившего монарха. — Я вам что, хрын вонючий? Я девушка, аристократка! И не могу выглядеть, словно обитательница помойки! А ну освобождайте мне руки!

И тут эти, которые якобы псевдоразумные, зашевелились и поползли… Как я не заорала, не знаю. Но драгоценности поняли мой приказ буквально. И не успела я опомниться, как королевский перстень с рубином окольцевал большой палец моей правой ноги, корона вползла на левую ногу и скользила вверх до самого бедра, где и пристроилась. А медальон и жезл решили создать маленькую группу: цепь обхватила одним витком рукоять жезла, после чего обмоталась вокруг моей правой щиколотки. Руки мои были свободны, а вот ноги…

Оттершись мочалкой с мылом и несколько раз промыв волосы, я и по золотым артефактам прошлась мочалкой. Ну а куда деваться-то? Они ж на мне, значит, тоже обязаны быть чистыми.

Когда я вышла из ванной комнаты, укутанная в большое полотенце и с тюрбаном на голове, то Марта выронила из рук подушку. Увидела мои ноги, да…

— Если ты хоть одной живой душе проболтаешься об этом, — пошевелила я большим пальцем ноги, украшенным королевским перстнем, и указала на корону, сидевшую на моем бедре, — то нас всех казнят. За оскорбление… осквернение… За что-нибудь, но точно казнят. Я не виновата, клянусь. Это их идея, не моя.

— Элечка, не переживай, — часто закивала она и подняла подушку. — Я никому не расскажу. Слово мага! Надевай рубашку ректора, и давай ложиться спать…

Я залезла под одеяло и, помня, что раньше ко мне никто, кроме Марко, приблизиться не мог, потыкала корону, привлекая внимание, и строго сказала:

— Марту не обижать! Она моя подруга и попала в неприятности из-за вас. Если бы меня с вами тут не заперли, то она сейчас спала бы в своей кровати.

Мне вняли, агрессивности к девушке проявлять не стали, и мы с ней мирно укутались в одеяло, одно на двоих.

Следующие часы я помню плохо. Меня разбудила Марта и сунула в руки поднос с едой. Поев, я опять заснула. Приходил глава Приморской академии и задавал вопросы, с чего вдруг мне пришло в голову проламывать стену, что я видела и что чувствую, касаясь королевских регалий. Я отвечала и снова засыпала.

Потом нас с Мартой разбудил какой-то незнакомый мужик в форме королевской гвардии. Опять задавал те же самые вопросы. Я снова ответила. Он спросил, где сейчас артефакты, на что я честно ответила, что на мне, но я их ему не покажу, потому что я раздета и вообще сплю.

Он как-то странно на меня посмотрел и ушел.

Позднее заявились еще какие-то мужики, тоже в форме королевской гвардии. И опять те же самые вопросы. Зачем я стучала по стене? Ах, паука увидела? А что потом? Съехала по лестнице на щите? А откуда у меня щит? Кем мне приходится Марко Мельхор? Сосед? И всё? А зачем мы позвали остальных студентов? И кто что делал? Как вели себя хрыны?

Вопросы были в целом одни и те же, но вразброс и неоднократно повторялись. То про начало наших приключений в подземелье, то про их итог. Нас явно пытались поймать на несоответствиях.

Кто-то потребовал показать им древние королевские артефакты, на что я повторила, что не покажу. Потому что я раздета, а они на мне. К тому же они меня не слушаются и поступают так, как хотят сами.

Один особенно настойчивый тип попытался сдернуть с меня одеяло, но вдруг отлетел в другой конец комнаты и впечатался в стену, а медальон, выглянувший на мгновение из-под пухового укрытия, втянулся обратно и снова прижался к моей ноге.

Подчиненные короля уважительно притихли и больше не просили показать им найденные артефакты. Оставили меня в покое и стали задавать вопросы Марте, отдыхавшей на второй половине кровати.

Потом пришел целитель. Издалека просканировал нас с подругой, сообщил, что у обеих сильное магическое истощение, поэтому мы и не можем никак прийти в себя, и нам нужно отоспаться и восстановить резерв. Сунул стаканы с какой-то горькой дрянью, велел выпить и ушел.

Опять приходил ректор. После него незнакомый седой дедушка в усыпанной драгоценными камнями мантии королевских цветов. Последний ни о чем не спрашивал, но издалека сканировал меня магически. В какой-то момент лицо его стало озадаченным и он, позабыв об агрессивности артефактов, подошел вплотную к постели. За что и поплатился. Медальон и жезл что-то сделали, и дедушка-маг тоже улетел на другой конец комнаты. Я за всем этим наблюдала сквозь ресницы, лежа на боку и подложив ладони под щеку.

Не дают покоя несчастным уставшим девушкам, вот пусть и получают.

Снова явился лекарь. Опять заставил выпить горькую дрянь и приказал поесть. Поднос с моей едой сначала дали Марте, зайдя с ее стороны кровати, а она уже передала его мне. Точно так же у нас и забрали опустевшие тарелки — через Марту.

А потом мы наконец-то вновь заснули. На этот раз надолго.

Проснулась я полностью отдохнувшая, бодрая и полная сил. Рядом потягивалась такая же довольная жизнью Марта.

— Ты как? — спросила она с улыбкой.

— В порядке. Встаем?

На столике нас ждали два подноса с плотным завтраком, а на креслах форменные платья. Мое красное и зеленое Марты. Там же нашлись белье, чулки, гребни и заколки. Из чего мы сделали вывод, что нам нужно привести себя в полный порядок и показаться, наконец, людям.

Некоторая заминка у меня возникла с артефактами. Корона категорически отказалась покидать мое бедро, стащить ее силой не удалось. Но зато получилось договориться с жезлом, перстнем и медальоном. После моих увещеваний перстень нанизался на цепь, и вместе они обвились вокруг моей талии. Уж не знаю, отчего им требовался непосредственный контакт с моей кожей, но вот так. Остался жезл, его пришлось нести в руках. Пока я ела и одевалась, то либо держала его в одной руке, либо перекладывала на обнаженные колени. А вот с моими волосами пришлось повозиться Марте. Она заплела мне сначала несколько тонких косичек от висков, а потом уже всю оставшуюся гриву в замысловатую косу. За время нашего с ней совместного пребывания взаперти королевские регалии сочли ее неопасной и разрешили доступ к моей драгоценной персоне.