фигурку Анюты, сидящей полу боком на краю кровати.

- И что мне делать с тобой, малыш? – произносит моя девочка.

От её пропитанного болью голоса, душа леденеет. Но во мне всё ещё теплится мизерная надежда, что видео Анюта не посмотрела. Но надежда крошится, что хрупкий лёд под ногами ботинок, стоит только мне позвать мою девочку.

- Анют, - произношу имя любимой чужим голосом.

Поворачивается в мою сторону, и от увиденного сердце обрывается. Видела! Она видела чёртово видео! Только дай мне возможность высказаться, дай доказать мою невиновность! Молю мысленно.

Она плакала! Личико припухшие, глазки красные, да и весь вид говорит, как моей девочке больно и плохо.

- Я не изменял.

Глазки Анюты зажмуриваются, губы начинают дрожать, а следом с них срывается надрывный всхлип. Срываюсь с места, падаю перед ней на колени, руками обнимаю за талию, лицом прижимаюсь к её животу.

- Отпусти, - громкий шёпот, - не прикасайся ко мне, - на плечи ложатся её ладошки, отталкивают меня, - уйди, - пытается встать.

- Тише Анют, тише, дай объяснится, дай доказать свою невиновность, не было ничего, слышишь, - отрываю голову от её подрагивающего тела, ловлю её взгляд полный слёз и боли, - я не изменял, - качаю головой.

- Не ври! - шипит моя девочка, кривя губы, - я собственными глазами видела, как ты «не изменял»! За что ты так со мной? Зачем влез вот сюда? - трёт ладошкой грудь, - если ещё любишь бывшую? - выплёскивает горечь увиденного на видео.

- Я тебя люблю! Только тебя! У меня есть доказательство, целое видео всего, что там произошло, - произношу торопливо, краем глаза замечаю, как Ник зашевелился.

Спи парень! Спи! Дай мне объяснить всё нашей Анюте, что натворила твоя непутёвая мамаша.

Аня качает отрицательно головой, не верит, значит нужно быстрее показать всё видео, которое мне перебросил Бронислав во время своего рассказа в моём доме.

- Только посмотри, прошу, милая, - шепчу просьбу, достаю телефон из кармана, ищу скинутый файл от безопасника.

- Отпусти, - хрипит малышка, она больше не отталкивает, у неё просто нет сил.

Приходится выполнить её просьбу, подняться на ноги и отступить на шаг назад. И только сейчас замечаю засохшую кровь на её коленях. Разбила! Где? Когда? Упала? Хочу пожалеть, обработать ранки, но знаю, не подпустит!

Анюта не подрывается следом, чтобы уйти, принимаю это за шанс, который она мне даёт.

- Вот, - включаю полное видео, с того момента, как Бронислав затащил Людмилу в дом и усадил на диван в ожидании меня.

Телефон Анюта не берёт, она даже не смотрит на меня, глазки опущены вниз, из которых продолжают бежать слёзы.

Сука! Не могу видеть её такой, особенно по моей вине!

Присаживаюсь на корточки, кладу телефон на пол, подталкиваю его ближе к Анюте, чтобы она видела, что там происходит.

- Не рыпайся, - разносится громогласное Бронислава.

А дальше я не сморю и не слышу видео, наблюдаю только за моей девочкой. Анюта обхватила себя за плечи, словно в защитном жесте.

Какого хрена попёрся в ночь? Мог же и утром поехать, чёртова жажда придушить гадину, причинила моей девочке колоссальную боль.

Терпеливо жду завершения всей той дичи, устроенную Людмилой, ловлю кадр, как Бронислав вновь затаскивает бывшую в дом, кидает её на кресло, а сам подрывается ко мне бессознательного, прощупывает пульс. Безопасник вернул убегающею из дома Людмилу, поймал её на улице, когда она пыталась прошмыгнуть мимо охраны. Дальше в дом вбегают парни, один хватает грубо бывшую, утаскивает на улицу, а точнее в подвал, а Бронислав вызывает врача.

- Она накачала меня какой-то хренью - произношу хрипло, -, я думал, что там со мной ты, - рукой тянусь к её руке, но не успеваю дотронутся, Анюта поднимается с постели, обходит меня и торопливо прячется за дверью душевой.

Шум воды и громкий кашель, подрываюсь с места, в прыжке оказываюсь около двери, толкаю её, переступаю порог.

Вода в кране открыта на всё, а любимая девочка стоит на разбитых коленях перед унитазом.

- Анют, - опускаюсь рядом, собираю её спадающие на лицо волосы.

Её выворачивает, пальчики рук сильно сжимают ободок унитаза, тело содрогается в очередном приступе тошноты, а я даже не знаю, как ей помочь.

- Малыш? Давай позову врача? – глажу по спине.

- Нет, - качает головой.

- Тогда как мне помочь тебе? – подхватываю опускающеюся без сил на пол, сажусь сам, перетаскиваю к себе на колени, крепко прижимаю к себе.

- Это нервы, - лепечет Анюта, - я хочу домой.

Внутри все покрывается ледяной коркой от услышанного.

- Анют, ты чего, родная, ты же видела, я тебя не предавал, да я же даже имя твоё произносил, я обращался к ней твоим именем! - стараюсь говорить как можно спокойнее, но плохо получается, при конце срываюсь, слегка повышаю голос.

Перед тем, как затащить Людмилу к себе на колени, я звал Анюту, так как видел её!

- Мне нужно время, - вяло принимает попытку выбраться из моих объятий, - всё это…, для меня слишком, я опустошена, Горский, отпусти меня, - упирается ладонями в мою грудь, - я не могу больше так, - качает головой, - я хочу спокойствия, жить нормально, - поднимает на меня взгляд, от которого вздрагиваю.

Взгляд моей девочки пустой, там нет ни единой эмоции, только темнота.

Не хочу её отпускать, слышать таких слов не хочу, но видя пустые глаза, понимаю, что должен уступить, дать ей время, которое она просит. Она права, всё что творится в моей жизни, это слишком! Нужно разгребать всё дерьмо, и заново завоёвывать гулубоглазку!

- Сколько тебе нужно времени? – выдавливаю из себя через силу.

Не отвечает, только пожимает плечами.

- Месяц, - принимаю за неё решение, - у тебя будет месяц, по истечению которого, я приду