Сундук по-прежнему стоял у самого края космической бездны и ждал своего часа. Вокруг него, казалось, сгустился воздух. И тишина от него исходила прямо-таки оглушительная — уши закладывало.

Нервы были на пределе.

Пелагея взялась за крышку двумя руками, осторожно её подняла — и…

— Ну как? Ну что? — затараторила Юлиана. Она на всякий случай отошла как можно дальше и держалась вспотевшей ладонью за ручку двери, чтобы при первой же опасности удрать. — Там моровая язва, да? Мы все умрём? Там война? Не говори, что война!

— Ничего там нет, — разочарованно сказала Пелагея. — Кроме связки ключей.

— Да ладно!

Юлиана осмелела и подошла к сундуку.

— Обалдеть! — добавила она спустя минуту всеобщего молчания. — И что это значит?

— Бездна передала нам ключи, вот и всё, — пожала плечами Пелагея. — Четыре ключа, если точнее.

Она подцепила пальцем связку, и ключи зазвенели на колечке.

— Почему всего четыре? — недоумевала Юлиана. — Четыре означает смерть? Или стороны света? Или…

— Думаю, один надо отдать тебе, — сказала Пелагея и, сняв ключ со связки, протянула его подруге.

Другой она сунула осеннему принцу, а ещё два приберегла для себя и Ли Тэ Ри.

Кекс и Пирог, словно почуяв недоброе, подбежали к хозяйке и, поскуливая, запросились ей на руки. И едва Юлиана их подняла, как на дне сундука стал вихриться и разрастаться чёрный смерч.

— Нет, мы всё-таки попали по-крупному, — только успела выговорить она.

А дальше был вой ветра, тьма, крики и какой-то совсем уж нечеловеческий хохот. Так мог бы, наверное, хохотать директор Хаджиман, которому привалило богатства за чужой счёт. Или господин Сарам. Или ещё кто-нибудь высокопоставленный и страшно злорадный.

Круговерть, по меркам Пелагеи, продлилась всего десять-пятнадцать минут. Когда смерч выдохся, последовало приземление, причём довольно мягкое. Каждый по очереди бухнулся в песок. Юлиана отплёвывалась, стонала и жаловалась, что у неё опять всё болит. Кю сносил тяготы стоически. Кекс с Пирогом и вовсе отделались лёгким испугом. Ничего себе при падении не повредив, они с заливистым лаем побежали к чему-то гигантскому, что шумело и гудело под хмурыми небесами.

Море.

Они очутились у моря. И, проморгавшись, Кю мгновенно определил:

— Да это же пляж Нимерии! Мы в столице! Но как…

— О нет! — трагически возопила Юлиана. — Моя яхта! Она осталась в стране Жёлтых Полей! Что ж делать-то теперь?

Смерч из сундука был определённо наделён разумом, раз перенёс их не куда-нибудь, а прямиком в столицу Нимерии. Где-то там, в городских дебрях, наверняка шли съёмки сериала про вампира, где у Ли Тэ Ри была ключевая роль. Где-то в лабиринтах агентства «Эс-Эм-Энтер… что-то там» уже сновали взмыленные служащие, а группа «Суп и Пелагея» без Кю и без Пелагеи отрабатывала движения нового танца для клипа.

На пляже, куда их выбросило, не было ни души — только какой-то пожилой господин от их внезапного появления нервно затянулся сигаретой, сплюнул и подобру-поздорову скрылся за сваями пирса.

Стояло чрезвычайно пасмурное утро. Ветер под тучами носился влажный и промозглый, и тонкие льняные туники, уж конечно, от холода не спасали.

— Надо было лучше одеться, — сказала Юлиана, — перед тем как идти сундук открывать.

— Солнца бы сейчас, — повздыхал Кю.

И Пелагея вдруг вспомнила об одной своей полезной сверхспособности. Она хлопнула в ладоши, подняла глаза к небу — и тучи послушно разошлись, явив миру сочные краски восхода.

Юлиана уставилась на неё в изумлении: она как-то позабыла, что её подруга немного волшебница.

— Вот это да, — поразился осенний принц.

Пелагея пытливо посмотрела на него. А что если и с ним попробовать?

Она произвела магический хлопок перед самым его носом, мысленно повелев влюблённости покинуть его сердце и все прочие органы. Прошла минута, другая. Кю воззрился на Пелагею, как на божество.

— Ты такая красивая, — с трепетом вымолвил он и обеими руками пылко схватил её за руку.

Между тем по зову шестого чувства на пляж прибыл Ли Тэ Ри — жену встречать. Прямо со съёмок прибыл, в вампирском плаще, с вампирским гримом и жутковатой вампирской причёской. Он был диво как хорош, и даже гримаса брезгливости гармонично вписалась в его образ.

— Надо полагать, это у вас случайность. Досадная случайность, да?

В его словах послышалась сдержанная горечь, еле уловимая насмешка. Он указал подбородком на страстный захват осеннего принца, и тот быстро разжал пальцы.

Пелагея потупилась. Ну вот что за невезение? С погодой приём работает, а с человеческим сердцем — никак.

— Верно, это была случайность, — сказала она и поднялась с песка, чтобы встать напротив мужа и заглянуть в его очи ясные.

Впрочем, о ясности говорить не приходилось. В глазах эльфа бушевали ураганы.

«Ну, началось», — с преступным предвкушением подумала Юлиана.

Однако Ли Тэ Ри усилием воли укротил ураганы и вмиг сделался добрым и безмятежным.

— Съёмки сегодня перенесли на предрассветный час, поэтому я немного вампир, — объяснил он. — Мне придётся вернуться к работе… Но что на вас на всех надето? Вы же так простудитесь! А яхта где?

— Долго объяснять, — сказала Пелагея.

— Я наколдую для вас тёплый кокон, — нашёлся эльф. — Но имейте в виду: он рассыплется, как только вы дойдёте до общежития.

Первой он укутал любимую жену, затем тепло перепало Юлиане. А Кю, которого в глубине души Ли Тэ Ри уже возненавидел, мог бы и вовсе остаться без кокона, да только человеколюбие в итоге перевесило, и парню тоже досталась защитная оболочка. Правда, самая тонкая.

А дальше их пути разошлись: эльф размашистым шагом двинулся через пляж обратно на съёмочную площадку, а Юлиана, Кю и Пелагея поспешили в общежитие.

На девятом этаже их встретили пустота и тишина. В комнатах было прибрано, участников группы нигде не видать. Скорее всего, директор оповестил их об отпуске, поэтому раньше срока Кю и Пелагею они не ждали. Ни свет ни заря умотали на тренировку.

— Дайте мне нормальную одежду, и я пойду, — сказала Юлиана.

Кекса с Пирогом за порог общежития не пустили, и она волновалась, как бы её псы в отместку не натворили на крыльце грязных делишек.

Переодевшись в домашний флисовый костюм филантропа Ши (всё равно бы отдал, если бы попросила), она собралась отчаливать к себе в гостиницу и напоследок объявила, что намерена вернуть яхту, чего бы ей это ни стоило.

Кю с Пелагеей остались одни.

— Твой муж был недоволен? — спросил он, подсаживаясь к ней на диван.

— Что ты! Тебе показалось.

— Ты не замёрзла в его коконе?

— Нет.

— А я вот чуть не окоченел. Даже стал подумывать, что он наврал, будто умеет колдовать. Но