я даже научил мотать портянки, так как носки его совсем пришли, как он сказал, в негодность. Подошел ко мне этот боец, позывной которого был Смарт, и говорит:

– Батя… Ты вот в армии служил. У меня ноги совсем никакие, и носки не могу уже носить. Ноги сбил и обувь теперь трет. Ты можешь научить меня портянки мотать?

– А портянки-то есть? – спрашиваю.

– Есть, – отвечает он мне и показывает разноцветные лоскуты крепкой ткани, но не портяночной ткани. Лоскуты эти зеленые в цветочки красные. Я аж внутренне рассмеялся.

– Научу, конечно, – говорю я ему.

Кстати, этот Смарт потом героем стал и очень хорошим командиром. Но об этом далее будет речь…

Бывали в этом условном «тылу», по которому часто также падали мины или снаряды украинские, хоть и не так часто, как это было на самом передке, случаи очень даже смешные. Наш старший точки один раз, когда я стоял на посту (пост назывался «фишкой» в «Вагнере»), держа в руках саперную лопатку, подошел ко мне и спросил:

– Старый! Ты не знаешь, кто там на тропинке навалил?

– Не знаю, – отвечаю ему я.

– Так там навалил кто-то, и командир мне приказал разобраться с этим, – поясняет мне Ложка, показывая саперную лопатку и состроив недоумевающее лицо. – Значит, и не ты тоже, так ведь кто-то же навалил и никто не признается, а нас здесь всего-то восемь человек.

– Не знаю, – говорю ему я и уже откровенно хохочу.

– Так нет же, никто не признается. Это что же получается, с соседней точки к нам, что ли, в туалет ходят? Теперь сам пойду закапывать. А что делать? Вот люди! – на этом Ложка закончил возмущаться, встал и обреченно побрел к тропе. Я же еще долго улыбался насчет того, что виноватых по этому поводу никак не удалось найти среди восьми постояльцев на нашей точке.

Как-то раз, на второй день пребывания здесь, пришел за мной человек из полевого штаба. Мы с ним до штаба шли по витиеватым кабаньим тропинкам, пока не дошли до полуразрушенного здания из красного кирпича. Заходим внутрь… В помещении ящики зеленые стоят из-под снарядов у стены справа, а посередине ящики такие же в два ряда, а ближе к стене слева стол широкий. Вверху крыша скатом, а потолка нет. Здесь же вижу Юста и еще двух наших сотрудников, разговаривающих с бойцом. Боец, держа в руке купюру в пять тысяч рублей, спрашивает сотрудников:

– И что теперь я здесь в лесу делать с этими деньгами буду?

– Не знаю, – пожимает один из сотрудников плечами. – Пусть у тебя будут, нам сказали раздать, вот мы и раздаем. Твои деньги. Это же окопные, и ты их получить должен.

Здесь я поясню читателю. Дело все в том, что сотрудники «Вагнера» категорий «М», «Б», «А» и так далее, кроме категории «К», получали так называемые у нас «окопные» деньги. В армии скорее всего такие деньги зовутся пайковыми, а вот у нас они называются окопными. Такие деньги вручаются сотруднику в командировках на карманные расходы. Я не знаю, какие суммы и в какой валюте получали те сотрудники, кто был на дальнем зарубежье, но у нас получали в рублях по пять тысяч каждый месяц. Слышал только от «африканцев», что платили им окопные в каких-то там франках. Но не важно… Итак, дошла и до меня очередь. Получил я свои окопные, сунул в карман их подальше и подумал: «Если уж окопные выдавать в лесу стали, значит, скоро на ротацию уйдем, отдыхать нас отведут отсюда».

Однако прежде чем мы ушли на ротацию, случилось еще одно событие в моей жизни…

На четвертый день пребывания в тылу, когда я стоял на своем посту, приходит ко мне мой сменщик и говорит, что меня вызывает старший. Хорошо, вылезаю из своего окопа и направляюсь на точку по тропинке. Прихожу, и мне с ходу так объявляет Ложка:

– За тобой пришли, старый, – при этом указывает он рукой на человека из штаба.

Подхожу к штабисту, а он мне и выдает:

– Собирайся. Броник, разгрузка, каска, БК, идешь в разведку.

Я даже от таких слов приободрился, так как нора мне с этим постовым бездельем надоели изрядно, хоть и не успел еще привыкнуть к такой жизни тыловой. Быстро направляюсь к своей норе, ныряю в нее, заправляюсь магазинами из своего рюкзака, заправляю свой спальник, чтобы вид у него был аккуратный. Далее ставлю пустые коробки ровненько в угол, чтобы вид у помещения был приличный, и расставляю ровно в ряд коробки с недоеденными пайками на видное место справа у входа под крышу возле насыпи-бруствера – вдруг не вернусь с операции, так пусть все здесь будет прилично в помещении, в моей маленькой норе. Вылезаю наружу и направляюсь к штабисту. Снова идем витиеватыми дорожками к штабу, вот и то самое кирпичное красное здание с заколоченными окнами. Дверь в здание чуть приоткрыта. Входим.

В помещении семь человек. Узнаю Юста, Регби, сапера, который на «Галине-29» ставил нам противотанковые мины, и вижу Сухова, который сидит на стуле вполоборота от меня. Идет между мужиками какое-то обсуждение… Прохожу к столу, здороваюсь. Регби и Юст кивают мне головами. Один из сотрудников сразу подходит ко мне и инструктирует:

– Разведка. Сейчас идете вчетвером. Идти долго, и придется, скорее всего, ползти. Гранаты есть?

– Гранат у меня нет, оставил на старой позиции, – объясняю я.

– Хорошо, – вполголоса, приглушенным тоном говорит мне сотрудник. – Сейчас две гранаты дам.

– Давай, – киваю я ему.

– Вот гранаты, – достает он две гранаты оборонительные из ящика, что стоит под столом, и кладет их на стол. – Сейчас я тебе их сам пристегну.

– Провиант! – чуть не кричит мне Сухов, повернувшись ко мне. – А ты пришел и молчишь!

– Здравствуй, Сухов, – отвечаю я своему другу ровным голосом, чуть улыбаясь. – Так вы здесь все такие занятые…

– Вместе идем, значит, – констатирует ситуацию Сухов.

– Значит, идем вместе, – добавляю я.

Сотрудник-штабист подходит ко мне с двумя подсумками и бережно так начинает прикреплять подсумок на мой разгрузочный жилет. Потом другой крепит. Всовывает гранаты в подсумки. Молчим. Регби ходит вдоль ящиков и рассуждает о предстоящей операции:

– Значит, окоп.

– Окоп. Сколько их там? – спрашивает Юст, поправляя на груди ремень АКСа, который плотно у него прилегает к спине, и рассматривая свой РПК.

– Двое было, но я их из СВД снял, – отвечает Регби.

– Сня-ял? Так зачем туда идем тогда, скажи? Может быть, сразу туда группу штурмовую вызвать и пусть укрепляются… – предлагает Юст Регби.

– Нет. Там дорога, и возможно, что