– Ну что тут скажешь? Это не было бы так естественно для меня, если бы я не лелеял надежду, что ты протягиваешь мне руку, но… розыгрыш так розыгрыш, да? – сказал он и принялся громко изображать летящий самолет для Ривера, которому это жутко нравилось.

– Тетя Лула, можно мне поиграть на телефоне? – спросил Ривер у Талли. Протянув ему мобильник, она предупредила, что скоро уходит.

Ривер сел на отдельный стул рядом с Джоэлом – тот непринужденно смотрел на Талли своими карими глазами, в которых она раньше столько раз тонула. Карие глаза, за которые она выходила замуж; карие глаза, которые все сломали.

– Хотя письма были какие-то не твои. Будто писала не ты. Казалось, ты бы так не поступила. Наверное, мне просто хотелось верить… что ты напишешь и захочешь простить меня после… всего, – сказал Джоэл.

– Ну, может, ты уже и не знаешь, как я бы написала. Может, ты, Джоэл, меня больше не знаешь. У тебя новая жизнь, и мне тоже можно начать новую жизнь.

Джоэл согласно вздохнул и положил руку на спинку ее стула.

– Я рад, что прилетел повидать Лионела.

– Ее не волнует, что ты уехал? – спросила Талли.

– Нет. Она знает, что Лионел мне как брат.

– А про мейлы ты ей рассказал?

– Нет.

– Ух ты – вашему браку нет еще и года, а у тебя уже от нее секреты? Ай-ай-ай, – сказала Талли. Джоэл промолчал и только провел рукой по бороде. – Рай не из числа моих клиентов. Я называю их клиентами, а не пациентами. Сколько раз я тебе говорила, а ты не помнишь. И он не пропал. Тебя это не касается, просто у него личные проблемы с родственниками, ими он и занимается.

Она представила себе Рая в машине. Представила, что его уже нет, что он не сдержал обещания, добрался до моста один или заблудился в темноте. Она взглянула на настенные часы.

– Я прошу прощения – правда. Просто запутался. Все сейчас очень запутанно.

– Потому что тебя, Джоэл, здесь не должно быть, – сказала она. Он не возражал, только прочистил горло.

– А твои кошки? Как они?

– С ними все хорошо.

– А по мне они не скучают?

Талли коротко рассмеялась и помотала головой.

– Как твоя лошадь? – спросила она.

– Лошадь… не моя. Ее.

– Ах да. Понятно.

– Так, значит… ты думаешь об усыновлении? – помолчав с минуту, спросил Джоэл.

– Да.

– С Нико… или с этим парнем… или?

– В одиночку!

– Понял.

Святая простота, подумала она. Джоэл облегченно вздохнул: она заводит ребенка не с кем-нибудь другим, и ему не придется испытывать чувства, которые пришлось испытать ей.

– Ах да… я видела последнюю фотку Перл. Очень миленькая. У нее твои волосы. – Талли коснулась хвостика, снова взглянула на часы. Глаза щипало от переутомления и пережитых потрясений. Кто она? Где она? Что произошло. Она шмыгнула носом и отвернулась. – Мне пора, нужно отвезти Рая… обратно. Не знаю, что еще сказать.

– Так чей сейчас год? Гасса или Джудит? – спросил Джоэл, прекрасно осведомленный о правиле очереди посещений ее родителями вечеринки в честь Хеллоуина.

– Это был год Гаса и Глори.

– А, старина Гас и Глори, – сказал он. – Какой у тебя был костюм?

– Мы с Раем были Малдером и Скалли.

– А-а. И, кстати, мои родители спрашивали, как Лионел. Я сказал им, что собираюсь сюда.

– Твоя мама считает, что ты ненормальный, – сказала она.

Джоэл кивнул.

– Ну они тебя любят.

– Как они, в порядке? – поинтересовалась она.

Талли по-прежнему боролась с острым желанием разрыдаться. Она любила родителей Джоэла и скучала по ним. Когда они разводились, его мама плакала. А когда Джоэл переехал к Одетте, пришла к Талли с бутылкой вина. Проговорила с ней несколько часов, рассказывая о мужчинах, которых знала в прошлом и которые пытались, но так и не смогли стать хорошими мужьями. Она не старалась уговорить Талли дать Джоэлу шанс, но подчеркнула, как она и отец Джоэла все эти годы любили свою невестку. То, что она пришла, очень много значило для Талли. И позднее, даже сейчас, мама Джоэла иногда писала и звонила Талли, справлялась, как она.

– Да, у них все в порядке, спасибо, – сказал Джоэл.

– Знаешь, какой поразительной и сюрреалистичной мне показалась фотография твоей мамы с твоей дочкой? – спросила Талли.

– Прости, что тебе пришлось ее увидеть.

– Она у тебя на страничке в Фейсбуке.

– Талли…

– Они действительно чудесные бабушка и дедушка, – перебивая его, сказала она.

Талли и Джоэл смотрели друг на друга, между ними будто бы крутилась пленка с их историей, и их разделял мерцающий экран. Она вспомнила письма, которые ей показал Рай, – письма от мягкого, извиняющегося Джоэла. Она смотрела на него, понимая, что тот Джоэл таился где-то в глубине этих глаз.

– Я извлек урок, но слишком поздно, – сказал он.

– Не знаю, Джоэл, что на это ответить.

– Ну, может, хоть разблокируешь меня?

– Зачем?

– Не знаю, Талли. Просто так?

– Разблокирую, как только заберу у Ривера мобильник. – Кивнув, она наклонилась к освещенному экраном телефона лицу Ривера.

– Кстати, очки мне нравятся. Они тебе идут, – глядя на нее долгим взглядом, сказал Джоэл. – А по поводу того, что я написал в тех мейлах…

Талли подняла руку.

– Я действительно сейчас не могу это обсуждать. Мне пора. Все это было глупо. Но дело сделано. Нам приходится принимать сознательное решение двигаться вперед… но я тебя разблокирую, – пообещала она. – Ривер, мне нужен мобильник. И скоро вернется мама. – Она протянула руку. Когда Ривер отдал ей телефон, она при Джоэле разблокировала его номер. – А ты сменишь пароль в Фейсбуке? Я свой удаляю.

– Уже приступаю, – сажая Ривера себе на колено и доставая из кармана мобильник, сказал Джоэл. Он сообщил, что собирается еще побыть в больнице и что Бен и еще несколько друзей Лионела придут на следующий день.

– Пиши или звони, если захочешь, – сказала Талли, – сообщи, когда опять прилетишь… до отъезда.

– Да-а. Конечно. – Коснувшись макушки Ривера, Джоэл поднял руку и держал ее так, замерев в прощальном взмахе.

* * *

Экран мобильника требовательно загорелся, на нем возникло лицо Айши. Талли ответила на звонок, продолжая идти по парковке.

– Девочка моя. Сейчас долго не могу говорить, но мне надо столько всего тебе рассказать. Ты не поверишь. Жуть сколько, – сказала Талли.

– О'ке-е-ей. Как Ли? Не успела я, вернувшись домой, включить мобильник, он буквально взорвался сообщениями о том, что у него во время вечеринки загорелся костюм. Сейчас он в больнице? – сказала Айша. Ее голос успешно возвращал Талли в действительность. Она шла к машине, быстро рассказывая подруге о несчастном случае с Лионелом и о приезде Джоэла. Она сказала, что должна подвезти нового знакомого и что скоро перезвонит и все объяснит позже. Она отключилась, но машина казалась пустой, и она приближалась к ней с мутным, нехорошим чувством, волнуясь, что Рай ушел.

Но когда она заглянула в окно, он сидел на откинутом сиденье, прикрыв рукой лицо, и был похож на милое дитя, ради которого она была готова на все. А ему лишь надо было, чтобы она отвезла его на мост. Она подыграет ему. Неприлично низкий – ниже некуда – трюк из терапии – реверсивная психология. Мост, мост, мост. Если уж ему так нужен мост, значит, туда они и поедут.

* * *

– И что, после всего ты молчишь? – сказала Талли, нарушив стоявшую в салоне тишину. Рай ничего не сказал. – Мы весь уик-энд разговаривали, и…

– Мы весь уик-энд врали, – после полосы безмолвия наконец сказал Рай.

– Не все, что я говорила, было ложью. Да, я соврала, сказав, что работаю учителем. Возможно, с моей стороны было неэтично умолчать, что я психоаналитик, но я не идеальна и никогда не претендовала на безупречность. Я профессиональная хранительница секретов. – Она сопровождала свои слова, яростно жестикулируя свободной рукой, которую потом положила на рычаг переключения передач. – Наверное, и ты теперь тоже.

Она остановилась на красный свет, Рай повернулся к ней. У него был тот же затравленный, тяжелый