даже он не всегда мог спасти от этих грозных хищников, а вот пламя могло, отгоняло. Пламя подарило Небо, пламя спасло и пламя губило, пламя – оружие Неба.

При свете солнца можно видеть последствия ночных сцен, трагедии, драмы, что разворачивались во тьме. Вождь хорошо читал эту книгу судеб живых существ. Под копытом коня он видел косточки, маленькие и побольше, у небольших нор, где жил монстр, что терроризировал округу. Конь нес Дана дальше, то и дело останавливаясь, чтобы напиться у малых вод, что текли к большой. Те кишели рыбой и раками, там тоже были свои хищники, рыба с зубами, мелкими и острыми, словно его стрелы, степные крысы, что могли плавать, птицы, что ныряли в воду, утаскивая иной раз рыбешку.

Солнце морило. Белое, далекое.

Внимание Дана привлекло одиноко стоящее дерево. Что-то в нем отличалось от окружающего, что-то странное было в нем, но он не понимал, что именно. Выглядело оно обычно, разве что совсем одно, невысокое, развесистое. Впервые за долгое время он потянул поводья, соловому красавцу, своевольному и очень молодому - лучший подарок вождю и воину, пришлось не по вкусу, что кто-то им помыкает, но он чувствовал, что и церемониться с ним не станут, он нехотя повернул в сторону странного дерева.

Совсем одинокое, да еще на склоне холма, вокруг на много-много шагов ни единого дерева, лишь малая трава, словно седина старцев, да разные травы, что пахнут тысячей ароматов всю ночь, так успокаивая и радуя, жрецы берут их все и что только с ними не делают: лечат, заговаривают, проводят обряды, жгут и вдыхают дым, чудные, как думал Дан, но он видел, что, порой, они лечат его сородичей или в пищу годятся, травы что жрецы творят.

От жары его мысли туманились, пот стекал с его головы ручьями из-под шапки, отделанной волчьим мехом. Тот волк сильно досаждал его племени, убивая их скот. Дан шел за ним много дней, видя лишь следы. Тот напал сам, первый, двигаясь, словно огромный черный злой дух, ночью. Сначала Дан думал, что это огромный валун, он еще не отошел ото сна и не сразу сообразил, что валуна этого не было. Волк вилял, влево, вправо, вверх-вниз, словно змея, страшный, сильный и одинокий. Он не боялся пламени. Дан не растерялся, стрела попала ему в лопатку, тот замешкал, глаза горели. Кроме состязания, где ценою была жизнь, они мерились не только скоростью, реакцией, силой и ловкостью, мораль, стойкость, нервы решали их спор. Вождь собрал всю свою силу, выдержанную до того, в один удар по разъярённому зверю. Один четкий выверенный, с отскоком вправо – удар, в пол-оборота, что сразил врага. Сраженный волк стал его частью, а мех украшал его шапку, защищавшую его от зноя летом и холода зимой.

Приблизившись к дереву, стало ясно, что с ним не так – оно было мертво, листва на нем опала, лишь пара сухих листьев безжизненно свисало с его ветвей. Сами ветви расходились в стороны, а ствол меж этих ветвей был выжжен до самого низа, зияла темная дыра, ровная, круглая.

Дан спешился, ему было любопытно осмотреть ствол. Он опустил внутрь ствола руку до самого плеча и лишь тогда, на дне дыры, он нащупал пепел. Небо убило дерево своим орудием - пламенем. Так сначала подумал он.

– Видишь, – говорил он коню, указывая на дерево, но тот видел сочную траву у копыт, – Небо решило судьбу дерева. Пламенем оно… – тут Дан прервался, его внимание привлекли ростки у подножия дерева, – может Небо испытывало дерево… Того, кто бросает вызов – еще больше испытывает Небо, делая еще сильнее. Это сильное дерево, – он погладил мордочку коня, – ты тоже сильный, тебе предстоит много испытаний…

Вождь задумался над всем этим, умолкнув надолго, смотря на дерево и его ростки.

– Далеко же мы от леса, – пробормотал он, оглядываясь, – хорошее место ты выбрало.

И правда, Дан восхитился видом вокруг. Вниз по склону виднелась большая вода: широкий разлив, зеленые острова, спокойствие и величие природы в этом месте. Виднелись овраги, что несли растаявшую воду по весне в огромный рыбный разлив реки, деревья, что манили стужей, полные дичью, а трава на том месте, где стоял он, была сочной и так нравилась его коню.

– Ты храброе дерево, – с этими словами Дан взял горсть пепла из ствола и медленно, подняв руку вверх, развеял пепел, подхватываемый легким, жарким ветром. Дан сделал это по наитию, выражая так уважение дереву, что посмело вопреки всему расти в степи, одно, там, где было столь прекрасно. Он решил, что это знак, дерево указало ему место, где он будет жить со своим племенем. Сородичами и людьми с севера, что были врагами, а теперь его племя, что жило в кибитках, что не двигалось, делало еду из трав и растений. Они хранили свои тайны, что покорили Пламя больше, чем сородичи Дана, северяне делали мечи и доспехи из камня, а главное – из яркого твердого солнца, словно осколок Неба, они повторяли увиденное – животных и духов.

Дан верил, что так они приучали духов, заставляя помогать владельцу. Камень солнца, данный ему Ином, украшенный узором – солнце будущего, завтра и послезавтра, а появился он из вчера и много дней до того, а все это – вчера, сегодня и завтра – все одно, вот что говорил осколок солнца, что Небо – вечно, у него нет начала и конца, а Дан – это сейчас. Старик Ин доверил камень ему – Дану, чтобы он хранил его, берег – сейчас. А вместе с тем берег его дочь, его племя, своих сородичей. Значит, размышлял Дан, в этом камне дух прошлого и будущего, а он хранитель настоящего. Помня прошлое, он творил будущее своим настоящим. Своими делами, помыслами. Он – вождь, на нем было такое бремя, его ноша. Он принял ее вместе с камнем.

Он еще раз осмотрелся по сторонам и решил добраться до вершины холма. Это заняло немного времени. Склон был не слишком покатый, но солнце пекло так, что даже столь малый путь был труден. Дан брел, держа коня за поводья, неспешна, обходя большие песчаные валуны, вросшие в землю, они всегда удивляли его, их причудливые формы, странные и непохожие ни на что. Могло бы показаться, что ветер, многие зимы их обдувавший – тесал их, песчинка за песчинкой делая отверстие разных форм, но он выкапывал их, внизу,