Милые сувенирчики на память?

Или повод для шантажа?

Да нет, часть бельишка была самой обыкновенной. Без инициалов, вышивок и прочего. Красивое, тонкое, изящное, но с уверенностью опознать его на своей жене Рошер бы точно не взялся. Слишком уж безликое. Любовнику оно определенно говорило о победах, а вот остальным…

Или есть что-то еще?

Письма, записки, памятные мелочи?

Рошер придерживался того мнения, что шантажист – тварь подлая. И не может он быть шантажистом только один раз. Дорошу за тридцать, в этом возрасте из малопочтенной профессии уходят, а не приходят.

Так что пришлось простучать подоконники, стены, половицы… умаялся – как если бы бревна ворочал! Но!

Зато его усердие было вознаграждено! Под подоконником тайничок и нашелся. Рошер потянул его в сторону, а тот возьми да и отойди, открыв нишу с ценным содержимым – небольшой такой деревянной шкатулкой с кучей записок, которые тут же отправились по карманам. Шкатулка тоже была обследована, а потом вернулась на место. Пусть берет, кому надо.

Сам Рошер спустился вниз – и за небольшую сумму еще в пять серебрушек уговорил почтенную кайту Вирнес сообщить ему, ежели кто будет интересоваться конюхом.

Мало ли…

Кайта прищурила и без того маленькие глазки, подумала – и выдала, что интересовались. Уже с утра и интересовались, полюбовница его, не иначе. Отставку он ей дал, что ли?

Уж она бегала тут, бегала, унижалась… она, кайта Вирнес, никогда бы себе такого не позволила, фу, пошлость какая!

Видела ее? Раньше?

Ну-у… если подумать…

Рошер тоже подумал, глядя на оплывшее брылястое личико прелестной кайты, и добавил еще пару монет. Что поделать – сейчас он не стражник. И не может пригрозить тюрьмой или отвесить пару пинков. Но подкупить свидетеля – может. А золотой ключик открывает любые двери.

Кайта расплылась в улыбке.

– Приятно и поговорить с хорошим человеком. Да, видела я ее, в квартале модисток. У нее своя лавка, она кружевными шалями торгует. Уж дети у нее, а туда же… срамота!

– Вы ее знаете?

– Имени не знаю, а лавка – третья от угла, как свернуть с Каштановой улицы на Кружевную. Там еще ставни с рисунком в виде паука, плетущего паутину.

Рошер поблагодарил кайту еще одной монетой.

– Бросил, значит.

Тут сплетнице вполне можно было доверять. Такие за перестрел определят, кто с кем спит, кто кого бросил и…

– Скажите, кайта, а ради кого он ее бросил? Вы ведь женщина умная, наблюдательная, вам бы в страже работать…

– Ой, да скажете тоже!

– Кайта, ну я же вижу… С вашим умом, талантом, опытом…

Ох, а вот про опыт он зря! Скривилась…

– Тем более что для молодой женщины он совершенно необычен.

Лицо кайты разгладилось. И Рошер продолжил уговоры. Ломалась она с полчаса, но наконец Рошер добился от нее осмысленных заявлений.

Ну да. Бросить он свою последнюю – бросил. А вот ради кого?

У кайты создалось впечатление, что эта женщина ему давно нравилась. Но в руки не давалась. Так, хвостом крутила. Но кто она?

Нет, вот это было неясно.

Не встречались они?

Здесь – точно не встречались.

Рошер поблагодарил кайту, поцеловал ей ручку на прощание – и ушел. Записки прямо-таки жгли ему карман.

* * *

– Ничего не понимаю.

Рошер сидел с Аэленой. Гарт, успешно выгнавший начальника стражи и отстоявший слуг, повез к себе счастливых племянников.

Как же! К дяде!

В поместье!

А там столько всего интересного!

Детям ничего не сказали про труп, про опасности – и они веселились от души. А Аэлена сейчас сидела рядом с Рошером и смотрела на записочки.

– Что ты тут хочешь найти?

– Имена. Хотя бы. Вот смотри, покойный конюх был товарищем аккуратным, раскладывал все по времени и даже ленточками перевязывал. Вот самая старая пачка. Видишь?

По цвету бумаги было видно. Недорогая – она желтеет быстро. Но встречались и плотные белые листочки-аристократы.

– Вижу.

– А вот это последняя. И подпись. Твоя Рил.

– Пойдешь искать эту девушку?

– Женщину. Пойду. Мало ли что она могла слышать от любовника?

– Думаешь, он сказал, ради кого с ней расстался?

– Не знаю. Но обмолвиться мог.

Аэлена потерла лоб.

– И эта неизвестная женщина его отравила?

– Почему нет? Он расстался со своей подружкой вот-вот. Вчера вечером, кажется. Если сегодня с утра она прибегала в слезах и соплях, значит, рана еще болит. Вот и считай. Увидел – шантажировал – расстался в надежде на новые отношения…

– Умер, – мрачно завершила цепочку Аэлена. – Где же Яна! Мне ее не хватает!

– Я уверен, что задерживаться она не станет. Только по очень веской причине.

– Она умничка. Рош, а она тебе нравится?

Рошер шарахнулся так, что чуть со стула не упал.

– С ума сошла?!

– Она красивая, умненькая, опять же вы отличная пара…

– Аэлена! Уши оборву! Команда мы! Команда, а не пара! Она умничка, ты сама сказала, с ней приятно поговорить – и только-то! Сама знаешь, мне другие нравятся!

– Знаю, – фыркнула Аэлена, показывая на себе размер этих самых «других», – а зря.

– У тебя что – инстинкт свахи проснулся? Вляпалась сама – выдай замуж подругу?

– И неплохо вляпалась, между прочим! А Яна… ей нужно. Она из Леса не просто так сбежала, была там какая-то история…

– Вот и не трогай девчонку! Знаешь, она действительно хорошенькая, умная, но… как младшая сестренка. Иногда такими глазами смотрит, что я себя не человеком чувствую, а не знаю кем. Стыдно за нас становится.

– Мне тоже. Но я бы хотела, чтобы она была рядом.

– Я понимаю.

– Она очень… правильная. Добрая, умная, порядочная. А что наших обычаев не знает – ну так дело наживное.

– Знает. Из книг. Вот и…

– Да уж. Представляю, какие мы для нее странные.

– А я даже и не представляю. Ведь девочка явно из хорошей семьи… неладно что-то в Лесу, если оттуда такие бегут.

Аэлена была полностью согласна. Еще как неладно.

* * *

В «неладном» Лесу Весс проводил инструктаж.

– Мы наконец-то получили вести из Къянта. Там Тайяны нет. Остались Равха, если она пришла через болото, или Интар. Если ее взяли на корабль.