потом выбрасывают свои игрушки, когда нам приходится убирать за ними. — Он сбрасывает пиджак и закатывает рукава рубашки, наблюдая за мной, и я ерзаю на стуле под его пристальным взглядом.

Странная мысль о том, чтобы поставить его на колени, вспыхивает в моей голове, и жар разливается по моей груди, когда влага еще больше скапливается у меня между ног.

Чёрт, не самое подходящее время для этого, Куинн. Возьми себя в руки.

Почти наперекор своим внутренним ощущениям я выпрямляю спину и встречаюсь взглядом с Мейером.

— Меня позвали.

Хантер заливается смехом, опускаясь на стул рядом со мной, а Мейер даже слегка ухмыляется.

— Да, я полагаю, так и было. Ты хорошо устроилась? — спрашивает он, как будто не приводил меня сюда, не предоставив выбора.

— Я бы предпочла вернуться домой и продолжать жить своей жизнью, — честно говорю я ему. Я полагаю, что с тем типом мужчины, которым он кажется, а он во многом похож на Томми, честность заведет меня дальше, чем потворство ему, как я поступила с Трентом.

— Это не вариант. Теперь ты будешь жить здесь.

— Прости, что? — Слова слетают с моих губ, когда я поднимаюсь на ноги. — Черт возьми, я это сделаю. Вы уже знаете, что я не пойду в полицию. Я не собираюсь ничего рассказывать о том, что я видела, потому что я не дура. Какая еще у вас может быть причина держать меня здесь против моей воли?

— Теперь ты наша. — Слова Мейера прямолинейны и по существу, и я не могу сдержать смех, который поднимается из моей груди и срывается с губ.

— Я не какая-то игрушка или собственность, на которую ты можешь заявить права.

Мейер ухмыляется мне, откидываясь на спинку стула.

— Нет, ты гораздо больше, чем это, но то, что я сказал, все еще правда. Теперь ты принадлежишь нам. Ты останешься здесь ради своей собственной безопасности, о тебе будут заботиться, тебя будут обслуживать, и у тебя будет все, чего ты только можешь пожелать.

— Чего я хочу, так это вернуться к своей жизни! — Раздраженная, я начинаю расхаживать по комнате, чувствуя их взгляды на каждом моем движении. — Возможно, это была не самая приятная жизнь — постоянно оглядываться через плечо, но я была свободна. Свобода — это не то, чем я наслаждалась всю свою жизнь, и ты не можешь отнять это у меня.

— О, котенок, ты все еще свободна. Только здесь ты в безопасности. Эдди присмотрит за тобой, когда один из нас не сможет быть с тобой, но я работаю над тем, чтобы этого было как можно меньше.

— Кто, черт возьми, такой Эдди? — Я взрываюсь, пытаясь сделать глубокий вдох, чтобы остановить подступающие слезы злости.

— Бруно, — щебечет Хантер, и Мейер смотрит на него в замешательстве. — Не спрашивай, — это все, что он говорит своему другу, который кивает.

— Нет. Я так жить не буду. Это не жизнь. Я хочу вернуться на работу, в свою квартиру. Черт возьми, я погашу свой долг перед тобой и просто уйду окончательно.

Мейер заливисто смеется, наклоняясь вперед, так что его локти снова опираются на стол, и его глаза сужаются, когда он пристально смотрит на меня.

— Это не вариант. Я скажу это еще раз. Ты. Теперь. Наша. Переговоров не будет. Ты можешь быть настолько свободна, насколько захочешь, в рамках того, что обеспечивает твою безопасность.

Я вскидываю руки в воздух, слеза скатывается по моей щеке.

— Это не свобода. Это ничем не отличается от жизни, от которой я убегала. Если это моя жизнь, я могла бы с таким же успехом никогда не уезжать.

Мейер хлопает рукой по столу, заставляя меня подпрыгнуть, и Рори встает рядом, словно защищая меня.

— Отойди, Рори. Мы оба знаем, что я никогда бы не причинил ей вреда. — Рори не двигается, и Мейер встает, обходит свой стол и пересекает комнату, чтобы встать передо мной.

Он обхватывает мою щеку, большим пальцем вытирая слезы.

— Я никогда не причиню тебе боль. Никто из нас не похож на Трента, и твоя жизнь здесь будет совсем не такой, как тогда.

Я пожимаю плечами, не доверяя своему голосу из-за комка в горле.

Мейер вздыхает, убирая руку с моей щеки, но берет меня за подбородок, чтобы поднять мой взгляд к себе. В его взгляде есть твердость, которая заставляет меня понять, почему именно он главный и почему они, очевидно, так успешны в том, что делают, что бы это ни было.

— Но ты останешься здесь и будешь в безопасности. Ты будешь принадлежать нам и будешь соблюдать действующие правила. Тебя видели с нами, что делает тебя мишенью, и я не хочу нести ответственность за причиненный тебе вред.

Я поворачиваюсь к Рори, который смотрит на меня так, словно разрывается между моими слезами и согласием с Мейером.

— И ты сказал мне, что это не клетка.

С тех пор как я оставила их троих в кабинете Мейера, а моя тень вернулась на место, я сижу у бассейна, наблюдая за птицами, завидуя их способности улетать туда, куда они хотят. Карлос принес мне обед, и я попробовала немного. Не потому, что еда была не такой вкусной, как всегда, а потому, что из-за комка в горле и скручивания желудка я боялась, что либо подавлюсь, либо меня вырвет, если я попытаюсь съесть ее побольше.

Я, по крайней мере, выпила лимонную воду, которую он мне принес. День выдался жаркий, и, хотя я могу чувствовать себя беспомощной и злой, как уже говорила им троим ранее, я не глупая. Может быть, достаточно глупа, чтобы влипнуть в эту историю, но не настолько, чтобы получить обезвоживание.

Взяв телефон, я раздумываю, не позвонить ли Томми. Скорее всего, он последние несколько дней общался с Мейером, так что знает, где я, а эти люди — его друзья. Он им доверяет.

Я также не уверена, что, несмотря на все, на что способен Томми и через что он меня провел, он сможет вытащить меня отсюда. Он пришел к этим