Это было воспоминание. Одно из последних предложений, что он мне сказал.

Ночной огонь вспыхнул, выходя из-под контроля. Мише сделала шаг назад. Я боролась с ним. Боролась с волной стыда и вины в моей голове.

Но когда я использовала магию, все становилось намного ближе к поверхности. В конце концов, это была магия Винсента, ведь его кровь дала мне эту силу, а его знак Наследника усилил ее. Я не могла использовать ее, не чувствуя его присутствие, как будто он дышал мне в спину.

— Продолжай! — призывала Мише, хотя я едва ее слышала.

Мои глаза горели от слепящего белого света Ночного пламени. В этом свете я видела окровавленное лицо Винсента в те последние мгновения, и оно было всегда таким реальным, сколько бы раз я ни пыталась его забыть.

Голос в моем ухе прошептал его последние слова. В итоге я совершил столько ошибок. Но только не с тобой.

Я не могу этого сделать. Богиня, я не могу этого сделать…

ОСТАНОВИСЬ.

Я отрезала себя от всех этих нежелательных воспоминаний.

Ночной огонь вырвался наружу.

Внезапно мои колени оказались в сырой грязи. Дыхание было болезненным, и я сильно задыхалась.

— О, боги. — Мише встала передо мной на колени, ее руки лежали на моих плечах, и я прислонилась к ним, сама того не желая, будучи безмолвно благодарной за поддержку.

— Ты в порядке, — сказала она. — Все хорошо.

Я не знала, почему ее голос звучал так жалостливо, пока что-то влажное не капнуло на мою раскинутую руку. Я растерянно моргнула, глядя на него, и к нему присоединилось еще одно пятно.

Слезы.

Черт.

Мое лицо стало горячим.

— Я в порядке. Давай просто сделаем это заново.

Я встала и отвернулась, слегка покачиваясь на ногах. Было трудно взять себя в руки, когда я начинала ломаться. Как будто все это давление накапливалось прямо под поверхностью. Вот так я и рыдала перед Райном. А теперь перед Мише. Отлично.

— Я в порядке, — сказала я.

Мише мягко сказала:

— Тебе не обязательно быть в порядке.

Она сказала это так просто. Как будто это была просто истина, не требующая осуждения или несогласия. Я знала, что она верит в это, и в этот момент я горячо любила ее за это.

Даже если бы я не могла заставить себя.

На меня возлагало надежды королевство, и меня ждала корона, и люди, которым я была нужна, чтобы немедленно стать чем-то лучшим, чем то, что есть сейчас.

И что я сделала? Провела одну неудачную атаку? Нашла маленькое красивое ожерелье, которое никак не могла понять как использовать?

— Орайя…

Мише коснулась моего плеча. Я не повернулась, я не могла показать ей свое лицо. Возможно, она знала это, потому что не пыталась заставить меня, только предложила мне это одно прикосновение — такое легкое, что я могла бы отодвинуться, если бы захотела.

— Магия — это как… живое существо, — сказала она. — Думаю, есть смысл в том, что она исходит от богов, потому что она такая же непостоянная и темпераментная, как и они. Твоя питается твоими эмоциями. Она заставляет тебя тянуться к тому, что сейчас… является трудным для тебя. Но однажды самые болезненные воспоминания станут источниками силы.

Я посмотрела вниз, на руку Мише на моем плече и на несколько сантиметров ее запястья, видневшегося под рукавом. Шрамы покрывали почти всю ее открытую кожу.

Были ли они настолько серьезными раньше? Или она просто беспрестанно пыталась и не могла использовать свою магию с тех пор, как ее бог оставил ее?

Возможно, профиль моего лица задал вопрос, который я не озвучила, потому что она убрала руку и опустила рукав, когда я наконец повернулась к ней лицом.

— Не думай, что я не понимаю, каково это — терять что-то, — сказала она.

Когда я впервые встретила Мише, можно было бы легко отмахнуться от нее как от красивой и пустой куклы. Но время от времени я замечала под поверхностью что-то гораздо более тяжелое. Сейчас эта тень прошла по ее лицу. Блеск острой стали, спрятанной в цветочном саду.

— Могу я задать тебе вопрос? — сказала я.

Она поколебалась. Затем кивнула.

— Каково это было — Обратиться?

Ее лицо потемнело.

— Это было тяжело, — сказала она. — Я бы умерла, если бы Райн не нашел меня.

— Он спас тебя.

Тень исчезла, достаточно быстро, чтобы маленькая грустная улыбка проскользнула по ее лицу.

— Ммм. Он спас меня. Я не очень хорошо помню это. В одну минуту мне становится очень плохо посреди пустыни, и я… — Ее выражение лица застыло, и она оборвала себя. — Потом я просыпаюсь в какой-то дерьмовой гостинице с огромным ворчливым незнакомцем. Это, скажу я тебе, был чертовски сбивающий с толку момент.

Я могу себе представить.

— Ты была жрицей, — осторожно сказала я. — Верно?

Улыбка померкла. Она снова дернула за рукав и молчала долгое, долгое мгновение.

— Мне жаль, — сказала я. — Это было…

— Нет. Нет, все в порядке. — Она покачала головой, словно выныривая из своего оцепенения. — Да. Я была жрицей Атроксуса. Просто… иногда мне трудно об этом говорить. — Она подарила мне еще одну слабую улыбку. — Лицемерно с моей стороны, да?

— Нет, — сказала я. — Это не так.

— Магия — это… Я знаю, что некоторые люди считают ее просто другой дисциплиной, но я думаю, что она живет рядом с нашими сердцами. Я думаю, она черпается прямо из наших душ. Моя всегда была близка мне. И я… — Ее челюсть сомкнулась, глаза сияли.

— Все в порядке, — быстро сказала я. — Я не должна была спрашивать.

Было очень больно видеть Мише на грани слез.

Но она рассмеялась и вытерла лицо тыльной стороной ладони.

— Вот что я имею в виду, Орайя, — сказала она. — У каждого из нас своя расплата. Мое Обращение не было моим выбором, и оно сломало меня. У Райна был его выбор, и, возможно, оно сломало его еще больше. Может быть, другие не дают тебе увидеть осколки. Может, они не показывают тебе то, о чем скорбят. Это не значит, что этого нет. Это не значит, что они не чувствуют этого. И твой отец…

Теперь ее лицо стало серьезным, яростно-свирепым. Ее рука опустилась на мою, крепко сжимая ее.

— Твой отец, Орайя, тоже чувствовал все это. Он был так же сломлен, как и все мы, и он был так полон решимости не признавать этого, что истерзал тебя этими острыми краями, а потом ругал за то, что у тебя кожа, а не