class="p1">– Раско, маленький мой.

Царжа стояла позади, Мавна слышала, как она подошла.

– Громче позови. Спит он. От зелий сон крепкий.

Мавна утёрла нос и произнесла уже отчётливее, но так ласково, как только могла:

– Раско. Ра-аско. Это я. Мавна.

Коричневые ресницы дрогнули. У изголовья горела масляная лампа, отбрасывая золотистый свет, и Раско казался таким красивым, таким милым, что перехватывало дыхание.

Он открыл глаза, приподнял голову и слабо улыбнулся.

– Ма-авна.

Услышав его голос – тот голос, который звал на болотах, тот голос, который снился ночами, тот голос, на который мама среди ночи выбежала за ограду, – Мавна разрыдалась.

Порывисто подавшись вперёд, она обхватила Раско за плечи и прижала к себе – маленького и хрупкого, тёплого и сонного. Поцеловала крепко в макушку, пахнущую травами, потом – в лоб, в висок, в ухо, в щёку. Раско хихикнул и попробовал отстраниться.

– Ты чего, щекотно.

Мавна издала смешок сквозь слёзы и прижала к себе Раско так сильно, что даже испугалась, что сейчас раздавит. Он пискнул и выкрутился.

– Где мы? – спросил, оглядываясь. – А это кто? Где мама?

Мавна снова зажала себе рот ладонью, сдерживая рыдания.

– Почему ты плачешь, Мавна?

Царжа кивнула на её немой вопрос.

– Верно. Помнит только то, что было до.

Мавна мысленно поблагодарила Покровителей. Хорошо, что Раско не вспомнит ни тот страшный день, ни болотного царя, ни то, как был козлом и скитался по дорогам.

– Милый мой, – проговорила она севшим голосом и поправила непослушный вихор, вечно падающий Раско на лоб, – мы сейчас не дома. Только мы с тобой. Но скоро туда пойдём. Когда можно будет.

– А почему мы не дома? – хныкнул Раско. – Я хочу домой.

Мавна не могла придумать ответ, но Царжа пришла ей на помощь. Присела на краешек кровати и ласково сказала:

– Тебе рассказывали сказку про чародейскую лампу? Ту, что горит сама по себе.

Раско кивнул.

– Помнишь, как в неё затянуло князя-чародея Кречета?

Снова кивок.

– Вот и вас с сестрой так же затянуло в лампу, пока вы спали. А сестра твоя отважная и упрямая, поэтому принесла тебя ко мне, когда проснулась. Я немного поколдовала, разбудила тебя, а потом вы вместе вернётесь домой.

– И далеко мы?

– В Озёрье, – ответила Мавна. – Не очень далеко. Но сейчас нельзя идти, мой дорогой. Мы попозже пойдём, а ты пока отдохнёшь.

– А Илар где? Его в лампу не затянуло? Он не пролез?

Мавна мотнула головой.

– Не пролез. Но мы скоро к нему придём. И к маме, и к папе. – Она осторожно сжала руки Раско. – А пока отдыхай. Поспи.

Раско недовольно сморщил нос и хныкнул:

– Пить так хочется.

– Сейчас, сейчас дам водички.

Мавна встала и засуетилась, глаза заскользили по комнате: полки, столы, сундуки, посуда, много непонятной утвари и связок с травами…

Но Раско протянул за спиной:

– Не водички. Кро-ови бы.

Мавна замерла, словно ей за шиворот высыпали ушат снега. Медленно обернулась на Царжу, но та только развела руками.

– А ты что думала. Тяжело вот так со дна тащить. Когда возвращаешься, нужно снова человеческого жара набираться, болотный ил из вен вытеснять. Пройдёт скоро, не переживай. Несколько деньков кровью попоишь, и расхочет.

Мавна выдохнула.

– Ну, раз так…

По привычке сунула руку в свою сумку, но вспомнила, что хлебного ножа у неё теперь нет с той самой стычки с упырями. Потерялся, наверное. А жалко, хороший был, маленький, и в ладони так удобно лежал. Надо бы купить при случае похожий.

Взяв нож со стола Царжи, она обтёрла лезвие о рукав, сделала надрез на запястье и, переступив через козлиную шкуру, поднесла руку ко рту Раско. Тот припал к ране губами, которые тут же жутковато окрасились в красный и, пару раз причмокнув, с улыбкой откинулся на подушки.

– Спасибо, Мавнушка. Я посплю пока, хорошо? Ты не уйдёшь далеко?

Он заснул быстрее, чем Мавна ответила. Поцеловав его в лоб, она вернулась за стол и подняла влажные глаза на Царжу.

– Спасибо, – и прибавила по-райхиански: – Шир'де ар.

Вспомнив про оплату, Мавна поспешила достать кошель из сумки и честно выложила оттуда всё, что было. Монеты с тяжёлым стуком высыпались на скатерть – немного, но уж что есть. Царжа тут же сгребла их в шкатулку. Мавна потянулась к бусам на шее, сняла их через голову и тоже оставила на столе. В свете ламп красные гранёные бусины блестели, как капельки крови. Царжа полюбовалась украшением и убрала тоже – в последний раз мелькнула дорогая сердцу безделушка, но Мавне совсем не было жаль расставаться.

– Мальчик пока у меня останется, – тихо, чтобы не будить Раско, сказала Царжа. – И шкура козлиная тоже. Он сейчас будет много спать и иногда – просить крови. Так и должно быть. Я сама с болотного дна возвращалась, прожив там год. Это тяжело. Тебе повезло, девка, если царь тебя просто выплюнул, не прожевав. Ты его благодарить за это должна.

Голова у Мавны кружилась всё сильнее – от переживаний, от наступившего облегчения, от радости за Раско. Она поняла, как смертельно устала за всё это время – как устала волноваться, тревожиться, идти неизвестно куда, не зная, что будет дальше. Наверное, попади она снова домой, заперлась бы в своей комнате и не выходила целый месяц – ну, разве что в пекарскую, месить, нюхать и гладить мягкое сдобное тесто и ловить солнечные лучи на своём лице. Подперев щёку кулаком, она спросила:

– Можно с Раско остаться на ночь?

Царжа, поджав губы, мотнула головой.

– Не нужно. Будешь ему мешать. Завтра лучше зайди. Да не переживай, он ещё спать будет. После болот сон крепкий и тягучий, без сновидений.

– А шкура? Он будет превращаться в козла? Что мне делать, если превратится?

Мавна хоть и привязалась к чёрному козлу, но теперь испытывала странные чувства. Ей было стыдно: всё-таки в козле оказался Раско, а она сперва отталкивала его, потом вела на привязи и обращалась с ним пусть дружелюбно, но вовсе не так, как следовало обращаться с пропавшим и вновь обретённым братом. Вспомнит ли Раско, что она была недостаточно заботлива с ним тогда? Простит ли? И как теперь она сама будет смотреть ему в глаза? Обнадёживало хотя бы то, что Раско вроде бы ничего не помнит. Зато Мавна помнит. И снова – знакомое тягучее чувство вины, прежде успокоившееся где-то под ложечкой, разрослось и заполнило собой всё внутри от живота до горла. Опустив голову на руки, Мавна вздохнула.

Царжа задумчиво обернулась на шкуру и пожала плечами.

– Не знаю