litbaza книги онлайнИсторическая прозаБуря перед бурей. История падения Римской республики - Майк Дункан

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 91
Перейти на страницу:

Комиссия Вария, во главе которой встал бывший консул Филипп, а в жюри присяжных вошли одни только эквиты, с безудержной энергией набросилась на врагов. Преследованию подверглись не менее полудюжины сенаторов, включая Антония и Скавра. Что касается старых оптиматов, то они избежали обвинительного приговора только благодаря своему статусу самых влиятельных людей Рима. Но вот их не столь августейшим друзьям повезло гораздо меньше. В числе прочих в изгнание отправился и Гай Аврелий Котта, один из молодых людей, которые тем роковым вечером в сентябре 91 г. до н. э. собрались на вилле Красса. Скорее всего, именно благодаря этой ссылке он и сумел пережить гражданскую войну.

Сенатский принцепс Скавр хоть и избежал наказания со стороны комиссии Вария, но при этом подошел к финишной черте. Перешагнув недавно семидесятилетний рубеж, этот старый сенатский лис пожил достаточно для того, чтобы увидеть, как вокруг него разваливается созданная Метеллами фракция, которую он вел за собой без малого тридцать лет. Метелла Нумидийского больше не было в живых, как и большинства его братьев и кузенов. Из нового поколения надежды подавал лишь его сын Метелл Пий. После внезапной кончины Красса и ссылки их общих протеже, фракция разбилась на части. Увидев ее слабость, другие семейства обложили ее со всех сторон, дабы уничтожить. Как отмечал историк Веллей, «таким образом, становится очевидно, что слава семейств, подобно славе империй городов, достигает вершины, затем меркнет и умирает»[215]. Пока Скавр был жив, Метеллы в Риме оставались господствующей силой, но старик последовал за своим другом Крассом и в начале 89 г. до н. э. умер.

Пока одни политические преследования сменялись другими, наступила весна 90 г. до н. э. – пришло время военной кампании – и римляне приготовились начать контрнаступление сразу на нескольких театрах военных действий. Консула Луция Юлия Цезаря[216] отправили на юг воевать с самнитами, а Публия Рутилия Лупа – на север с марсами. Проконсулу Сексту Цезарю поручили перейти через Апеннины и добраться до Аскула. Под начало этих высших магистратов отдали целый штат легатов и преторов, вопреки традиции предоставив им небывалую свободу действий. В их число входили и те, кому предстояло определить следующую жесткую фазу римской политики: Метелл Пий, Помпей Страбон, Цинна, Квинт Серторий и даже старый Марий, которому надоело жить пенсионером. Но ни один из них не извлек из своей службы во время Союзнической войны таких преимуществ, как Луций Корнелий Сулла.

В период ожесточенных политических битв 104–100 гг. до н. э., кульминацией которых стал бунт Сатурнина, Сулла держался в тени. Но когда в 99 г. до н. э. жизнь стала возвращаться в нормальное русло, выдвинул свою кандидатуру на должность претора, хотя избиратели его не поддержали – поговаривали, что им не понравилось его стремление заполучить эту должность, перепрыгнув через ступеньку и не побывав предварительно эдилом. Мавританский царь Бокх по-прежнему слыл его старым другом, и народу хотелось, чтобы Сулла устроил изобретательные игры на африканские мотивы. Но он, желая продолжить карьеру, пообещал сделать это, только если его изберут претором. Приняв участие в выборах следующего года, он добился этого поста. Игры выдались на славу.

Когда Сулла провел в Риме в должности положенный год, сенат приказал ему отправляться в Киликию и приглядеть за пиратами, охотившимися на грузоперевозки по Средиземному морю. Но оказавшись на востоке, он получил более деликатное задание. В последние несколько лет цари Понта и Вифиния устроили между собой драку за соседнее с ними царство Каппадокия. При виде нескончаемых распрей между понтийским царем Митридатом VI и вифинским правителем Никомедом III сенат в отчаянии воздел к небу руки, приказал им запереться в своих владениях и не высовывать из них носа. В этом случае Каппадокии не придется платить дань никаким чужеземцам и она сможет самостоятельно разобраться в своих делах. Под словом «самостоятельно», вполне естественно, сенат подразумевал, что страной будет править ставленник Рима. На эту роль предназначили покладистого молодого аристократа по имени Ариобарзан. Сулле поручили заверить нового царя-марионетку, что он беспрепятственно взойдет на престол.

Успешно усадив Ариобарзана на трон, Сулла решил проехать дальше и уладил приграничный спор с армянами. После этой поездки он стал первым римским посланником, который официально провел переговоры с делегатами Парфянской империи – наследниками великой Персии с далеких иранских нагорий. Когда Рим приберет к рукам Средиземноморье, им с Парфией суждено будет увязнуть в череде конфликтов в Сирии и Месопотамии, но на тот момент он еще не продвинулся даже дальше Эгейского моря. В то же время, на этой первой встрече Сулла продемонстрировал парфянам толику римских манер. Поставив одно кресло для себя, второе для Ариобарзана, а третье для парфянского посланника, он сел между ними посередине, тем самым приравняв Парфу не к Риму, но к Каппадокии. Узнав, что его посол сел на место, уступавшее рангом римскому, парфянский царь приказал его казнить.

После этого успешного вояжа Сулла возвратился в Рим, и летом 91 г. до н. э. к нему явился с визитом старый друг царь Бокх, привезший с собой великолепные произведения искусства, чтобы выставить их на всеобщее обозрение на Капитолийском холме. Одно из них живописало передачу Бокхом Сулле Югурты – этот же образ был запечатлен и на его личной печати. Придя в ярости от столь оскорбительного напоминания о том, что конец Югуртинской войне в действительности положил Сулла, Марий подал жалобу, а когда получил отказ, собрал когорту друзей и отправился громить выставку. В этот момент между ним и Суллой чуть было не вспыхнул гражданский конфликт. Однако когда зимой 91–90-х гг. до н. э. разразилась Союзническая война, все свои разногласия они отложили в сторону.

Военная кампания 90 г. до н. э. продемонстрировала, насколько лучше италийцы приготовились по сравнению с римлянами. На юге консула Луция Цезаря с тридцатитысячной армией заманили в ловушку и обратили в беспорядочное бегство. Перегруппировать силы он смог только после прибытия в том же году подкрепления из Галлии и Нумидии. Когда поход застопорился, к консулу явился некий критский наемник и предложил свои услуги. «Как ты меня наградишь, если одолеешь с моей помощью врагов?»[217] – спросил он. «Я сделаю тебя гражданином Рима»[218], – ответил тот. «Для критян твое гражданство вздор, – сказал на это наемник. – Мы метим в выгоду, выпуская свои стрелы… Поэтому я пришел сюда за деньгами. Что же до политических прав, то даруй их тем, кто за них сражается и покупает ценой собственной крови»[219]. Консул засмеялся и ответил: «Ну хорошо, если у нас все получится, я дам тебе тысячу драхм»[220]. Критянина можно было купить за тысячу драхм, но италийцы требовали римлян платить кровью.

1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 91
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?