О настоящей судьбе трофейного миноносца «Восходящий», вместо которого была расстреляна «загримированная» под него старая баржа (в лучах восходящего солнца, на горизонте можно перепутать и не такое), знали немногие. Только командиры кораблей Владивостокской эскадры и экипажи трех кораблей. Самого «Восходящего», «Беспощадного», которому предстояло действовать с ним в паре, и вспомогательного крейсера «Москва». «Москва» занималась и их снабжением в заливе Святой Ольги, куда ночью своим ходом ушел вполне исправный миноносец. Должна она была и сыграть свою роль в весьма своеобразной набеговой операции. После месяца интенсивных тренировок в поход вышли три корабля — по старорусской традиции, соображать решили на троих. Недавно переоборудованная во вспомогательный крейсер «Москва» — захваченный японский угольщик — вела с собой два столь разных миноносца. Вернее, с учетом того, что миноносцы шли в головном дозоре, а вооруженный транспорт плелся за ними, скорее вели его они. Через неделю блуждания на траверсе входа в Цусимский пролив отряд обнаружил искомую цель — три транспорта в сопровождении явно военного корабля. Забежав вперед и дождавшись заката, миноносцы начали заранее отрепетированное и не раз разыгранное «понарошку» представление. Теперь все зависело от того, поверят ли в него благодарные зрители — японцы. А в случае если они, подобно знаменитому Станиславскому, завопят — «Не верю!» полным бортовым залпом, то как минимум один русский миноносец обречен.

На мостике «Ицукусимы» капитан 1-го ранга Коки Кимура был весьма недоволен. Ему уже третьи сутки не удавалось поспать более часа за раз. Вообще вся его служба с момента перевода со вспомогательного крейсера «Никко-Мару», взамен погибшего во время боя с «Богатырем» прошлого капитана корабля, пошла не так. Казалось бы, его повысили до кап-раза и перевели с полугрузового парохода на настоящий, пусть и старый, крейсер. Живи и радуйся, к тому же крейсер только что после ремонта. Увы — радоваться пока не получалось, да и для жизни времени практически не оставалось. Для начала, пока крейсер стоял в доке на ремонте, с него списали добрую половину опытных моряков — пара новых броненосцев требовала больше специалистов, чем было подготовлено на «Ниссин» с «Кассугой» (о причинах непопадания этой сладкой парочки в Японию см. первую книгу). Дальше — больше. Запланированная замена монстрообразного орудия огромного калибра (из которых никто за всю историю тройки крейсеров типа «Мацусима» никуда не попал, несмотря на многочисленные войны, в которых те принимали участие) на современную восьмидюймовку Армстронга так и не состоялась. Вернее, старое орудие-то сняли, но вместо ожидаемого нового морского орудия воткнули 11-дюймовую гаубицу явно берегового происхождения. На вопрос Кимуры «за что?» инженер с верфи по секрету рассказал ему, что это «вынужденно-гениальное» решение. Вынужденное потому, что вместо потребного для ремонта восьмидюймового орудия пришлось спешно перезаказывать десятидюймовку для ремонта «Якумо». А гениальное… Если «Коки-сана удастся туманной осенней ночью подойти к бухте Порт-Артура на расстояние выстрела, то гаубичный снаряд такого калибра в палубу любого русского броненосца — весьма вероятно, его смертный приговор». Коки не стал переубеждать «берегового моряка» по поводу нереальности его планов — в туманную ночь стрельбой по площадям попасть в палубу не видимого артиллеристам корабля можно только случайно. Если уж в барбет «Ицукусимы» всерьез устанавливали ЭТО, значит, нормальных орудий в стране Ямато просто не осталось… А этот внеплановый поход был еще хуже обычного.

Каждый раз, когда он уходил к себе в каюту, на горизонте появлялись дымы, и ему опять приходилось лететь наверх. Четыре часа назад, в его прошлую попытку вздремнуть, сигнальщику на формарсе померещился на горизонте силуэт миноносца. Но на поверку оказалось, что, кроме двух быстро удаляющихся на вест дымов, горизонт был чист. Дымы вскоре исчезли в зареве склоняющегося к морю солнца, и на «Ицукусиме» облегченно вздохнули. Их старый, медленный и своеобразно вооруженный крейсер был способен отогнать от охраняемых кораблей только пару русских вооруженных пароходов. Но, увы, все современные и быстроходные корабли сейчас готовились к неминуемому генеральному сражению, и конвойную службу приходилось тащить на своих плечах старичкам из третьей эскадры. Коки очень сомневался, что русские пошлют единственный во Владивостоке миноносец в море в одиночку, и был уверен, что сигнальному просто померещилось. Он поймал себя на том, что засыпает с подзорной трубой, прижатой к глазу. Встряхнувшись, он посоветовал вахтенным не беспокоить его больше по пустякам хотя бы до утра. И снова направился в каюту. Откуда его, спустя час, выдернул посыльный, на этот раз с известием, что с запада слышна орудийная стрельба и видны дымы.

Теперь, пытаясь собрать мысли в кучу и обжигаясь поданным ему кофе, капитан вместе со всеми собравшимися на мостике пытался разглядеть хоть что нибудь на фоне заходящего солнца.

— Вижу двухтрубный дестроер, идет к нам! — донесся с формарса несколько неуверенный крик помнящего о недавнем разносе наблюдателя.

Приглядевшись, Кимура и сам разглядел между бликами волн низкий силуэт миноносца. Но пересчитать трубы он уже не смог — силуэт миноносца был виден прямо на фоне солнечного диска, только-только коснувшегося глади моря.

— Если там кто-то в кого-то стреляет, то это или русский «Беспощадный» удирает от наших кораблей, или наш дестроер, за которым гонятся русские, — пытаясь упорядочить путающиеся после короткого сна мысли, командир размышлял вслух, надеясь, что подчиненные заполнят пробелы в его рассуждениях и поправят его ошибки, — так или иначе нам надо идти к этому миноносцу на полном ходу.

По мере сближения стало ясно, что миноносец активно отстреливается от кого-то из кормового орудия и сам находится под обстрелом. Время от времени около небольшого кораблика море вспенивалось от падения снарядов. Но самое главное — чей же это миноносец, пока определить было невозможно. Спустя десять минут, когда до загадочного миноносца оставалось уже миль шесть, стало возможно разглядеть и его преследователя, но это не слишком помогло. За двухтрубным миноносцем гнался… Еще один двухтрубный миноносец. На приближающемся кораблике подняли на фок-мачте какой-то флажный сигнал, но разобрать его против солнца было абсолютно невозможно.

— Но нас-то он видит хорошо, ему же солнце не мешает, — высказал свое мнение молодой штурман Горо Накамура, — а наш силуэт перепутать с чем-либо практически невозможно. Если он идет к нам и что-то нам сигналит, скорее всего, это наши…

— А почему наш миноносец станет бежать от одного русского? — возразил ему старший офицер крейсера, тоже не отличающийся ни опытом, ни возрастом, — наши лучше вооружены и более быстроходны. Сколько я ни говорил с миноносниками, они всегда мне заявляли, что драки один на один с русскими они не боятся. Если он бежит от одного эсминца — то, скорее, русский.

— На горизонте пароход, идет за парой миноносцев, — донесся с марса голос сигнальщика.

— А вот от дестроера в паре со вспомогательным крейсером наши доблестные миноносники вполне могут и драпануть, — радостно вцепился в подтверждение его версии штурман.

— Русские, кстати, тоже, — не сдавался старший офицер, — а вспомогательных крейсеров и в нашем флоте хватает.