— О господи, тебе б не помогли и плети с кандалами в тёмном доме[2]… — вздохнула она, неожиданно ощущая едкую горечь вины. По сути, это она обрекла его на такую учесть, сказав, что даст ему шанс не умереть, только если он заключит договор с русалкой, что он и сделал. Нельзя в одиночку помочь всем, но, возможно, стоило бы хотя бы помогать добрее?

— Морис… — тихо начала она. Её собеседник слегка умерил безумный смех. Она опустила голову. — Знаю, что прощения просить уже слишком поздно. Но знай, что я признаю свой отвратительный характер. Я не ненавидела тебя, и сейчас не ненавижу. Бросай это дело, Морис, возвращайся к нам. Ты не русалка, ты человек, мужчина, с членом или без. Это война, мы хотим спасти людей. Мы видели, на что способны русалки, и не осуждаем тебя за то, что ты поддался дьявольскому голосу. Прошу, — она подняла голову, надеясь, что её глаза воодушевлённо сверкнули, — вернись к нам!

Морис выслушал монолог со спокойным лицом. Когда Бесник закончила, он тоже опустил голову, вздохнул, а затем резко дёрнулся в сторону девушки, вытаращив глаза:

— Слишком поздно! Ха-ха-ха, слишком поздно! Ты больше не интересна мне, я не хочу от тебя ни доброго слова, ни твоей плоти! Ты умрёшь со всеми, когда настанет правление Артемиды на всей земле! — и он снова залился безумным смехом. Бесник покачала головой, не умеряя, однако, бдительности.

Русалка на свою беду, удивлённая и заинтересованная таким необычным поведением, отстранилась от девушки на достаточное расстояние, чтобы та могла её ударить.

Бах! Плюх!

Ещё до того, как потерявшая равновесие русалка упала в воду, Бесник вытащила из внутреннего кармана куртки заряженный пистолет и не целясь пальнула в Мориса. Русалки не догадались изъять у девушки оружие, и очень зря: это был сигнал.

Морис не был убит, его только ранило в плечо, зато из кустов у острова в цели, прекрасно освещаемые фонарём, начали палить из ружей.

Бывший матрос, а теперь враг людей, словил ещё несколько пуль в руку и ногу, но сумел прыгнуть в воду, где его подхватили дежурившие на дельфине и потащили сквозь толщу прочь.

Русалке, которая вновь прыгнула в лодку, чтобы на этот раз уж точно зарезать Бесник — сушеходную архесу, водившуюся с предательницами, — повезло куда меньше: Ламарк попал ей прямо в лоб.

Ещё несколько русалок были ранены и затем выловлены. Всем остальным удалось сбежать.

Зато по всему острову Тортю прокатилась волной внушающая ужас новость: русалки, русалки, русалки! Русалки подошли вплотную к берегу и кораблям! Русалки хотели убить людей! Среди людей есть злостный предатель!

— Альбионец! — тыкнули пальцами вверх галлийцы и портийцы. — Людей предал альбионец! О чём это говорит, а?

Наверняка бы разгорелась очередная ссора, если бы всё внимание не было обращено на Бесник Ринальдино как на единственную свидетельницу (точнее, свидетеля, так как для всех непосвящённых это по-прежнему был почти безусый чернявый парень из Авзонии), кто говорил с русалками напрямую.

— Это был ирландец, — объявила она. — Морис О'Хили. Его разыскивал губернатор Ямайки. Он был врагом Альбиона, а стал врагом всех людей. А это значит, что…

— Ирлашек надо мочить, — подсказал какой-то альбионский моряк.

— Нет, блядь, — отрезал Гектор, будучи представителем и пиратов, и пострадавшей стороны в лице Бесник, чьи раны вообще-то были глубокими. — Это означает, что пора кончать страдать хуйнёй и наносить удар, пока нас не уничтожили пением или не превратили в пустоголовых рабов! Мы были там, в Санто-Доминго, мы видели трупы, и знаете, что нам это дало понять? Не то, что иберийцы сдохли и это здорово! А то, что мы можем быть следующими! Вот она, угроза! Посмотрите на моего старпома! — Все ещё раз посмотрели на Бесник, насколько это вообще возможно было в свете фонаря глубокой ночью. — А это лучший моряк на всём Аматоре, он этих русалок в рот ебал и ему не откусили!

Толпа разбуженных и дежурящих одобрительно загудела и закивала головами.

— И мы — все здесь — должны доказать, что люди суши по сравнению с русалками не просто дети божьи, а сами боги! Хвать тыкать друг в друга, давайте ёбнем русалок и иберийцев! Ура! — завершил речь Гектор.

— Ура-а-а! — закричали люди.

В ту ночь, окончательно убедившись, что на их стороне не будет никаких русалок, "Сборная солянка", как назвал это Кхецо, решила переходить к активным действиям.

Братство "неудачников" было воодушевлено. Но Бесник была печальна.

— Эй, красотка, что случилось? — спросил её Гектор, когда они остались одни в капитанской каюте.

— Чувствую себя предателем: Морис смог узнать имена предводителей наших союзников со стороны клана Анасис. Теперь их точно убьют, и всё это моя вина. Вдобавок наша стрельба дойдёт до Артемиды в виде новости, что мы больше не с ней. Мы разрушили наш худой мир ради доброй ссоры.

Шестёрка приобнял её и куснул за ухо.

— Расслабься, Джулия, у нас есть тузы в рукаве: твои Ламарк с Йореком и мои Бориска с Педро пристроили русалочек связанными в кадушке с водой и не пускают туда матросню, а старшее офицерьё и вовсе не в курсе. Так что у нас есть заложники, а это значит, что та жирная дурында орать не будет, чтоб своих не убить. А уж мы этих дьяволиц уговорим выдать всё что нужно!

Он обхватил её за талию, поднял, закинул на плечо и, согнув колени, вынес в комнату с кроватью и бросил на неё.

Бесник думала, что он прыгнет следом, и уже приготовилась, но Гектор подмигнул лежащей девушке глазом, на которым был шрам, ею оставленный:

— Отдыхай, красотка, ты много натерпелась за эту ночь. Со всем остальным разберётся главный уёбок на этом проклятом корабле!

И вышел, закрыв дверь. Бесник очутилась в полной темноте.

— Ну и ладно, — решила она, скинула сапоги и верхнюю одежду и улеглась спать.

* * *

Дени Легран был мрачен. На острове был погром, "неудачники" были напуганы близостью русалок, которые, оказывается, всё это время были у них под носом, так ещё и город оставался без запасов пороха и спирта в основном в виде дешёвого алкоголя, за который пришлось заплатить опять же ему. Пусть эти деньги и должны были вскоре вернуться в виде налога.

Но хуже всего было решение его детей плыть на место битвы.

Да, они часто подвергали себя опасности, будучи марионетками невольного кукловода, но теперь они самостоятельно устремились навстречу своей возможной погибели. Дени не обманывал себя: он хотел разбогатеть, чтобы дальше жить долго и счастливо, нянча