Солнце уже опустилось, и небо было испещрено фиолетовыми и розовыми полосами. Пичес шла с пирогом вниз по холму, затем пересекла Хикс-стрит. Впереди находился парк Вурхиз, хотя это скорее была большая игровая площадка с горками и качелями. Младшие классы в школе Лиама устраивали здесь пикник в конце года, потому что тут были дождеватели и достаточно скамеек для всех родителей и учителей. В прошлом году у Пичес был непростой разговор с матерью одной третьеклассницы. Ей нужен был совет, как заставить дочь быть «крутой». Мать боялась, что у девочки будут проблемы в средней школе, потому что она любила шляпы и отказывалась носить джинсы.

– Мой муж любит шляпы, – сказала ей Пичес, – и у него нет ни одной пары джинсов.

На качелях сидели двое подростков – мальчик и девочка – и целовались. Пичес отвела взгляд, а затем снова посмотрела на парочку. Эти серые брюки и эту синюю футболку NASA она как раз постирала на выходных… На качелях сидел Лиам с дочерью Роя Кларка, Шай. На нормальный поцелуй это было не очень похоже. Они были сильно увлечены процессом и, похоже, облизывали друг друга. Пичес нырнула за дерево. Пирог дрожал в ее руках. Она не любила шпионить, но никогда раньше не видела Лиама с девушкой.

– Г-р-р-р, – услышала она рычание Лиама. Потом он лизнул девушку в шею.

– Тебя так вштырило! – взвизгнула девушка. Она была одета в комбинезон, типа тех, что носят работники на бензоколонке. На ней это смотрелось круто.

– Г-р-р-р-р, – снова прорычал Лиам. Девушка оттолкнула его, и он упал на землю.

– Черт возьми! – воскликнул он. – Ложись сюда и посмотри на небо!

Пичес некоторое время наблюдала за ребятами, лежавшими на спине бок о бок. Она не хотела мешать им. Они были подростками и веселились. Лиам теперь казался ей взрослее и круче. Он был под кайфом, с девушкой и не беспокоился ни о прыщах, ни о матанализе. Возможно, она плохая мать, раз это ее не беспокоит. Но, по крайней мере, он не сидит один дома, гадая, где мама и почему она не приготовила ужин. Пичес незаметно удалилась и снова поднялась на холм.

Стюарт едва успел уговорить Теда пораньше принять ванну и надеть красную клетчатую пижаму, как в дверь позвонили. Мэнди лежала в кровати и красила ногти. В духовке стоял пирог с ветчиной и грибами. А еще она приготовила чесночный хлеб и салат «Цезарь». Сегодняшняя коробка с едой из Grandma’s House была украдена у лесбийской пары. Они занимались спортивной ходьбой и сами вязали себе свитера. Они жили на другой стороне улицы. Мэнди была почти уверена, что это будет ее любимый сервис доставки.

– Кто это? – спросила Мэнди, не отрываясь от своих ногтей.

– Я спущусь и проверю, – сказал Стюарт и выскочил в коридор.

Слова песни звучали в голове Стюарта, когда он распахнул застекленную дверь, выходящую на крыльцо. К воротнику кожаной куртки Пичес была приколота фирменная булавка Blind Mice с изображением татуированного кулака Стюарта, а в руках она держала пирог.

Пичес протянула ему пирог и указала на булавку:

– Больше никаких тайн! Эта булавка у меня со второго курса колледжа. В колледже я была от тебя без ума!

Стюарт понимал, что должен быть польщен, но вместо этого оказался выбит из колеи. Почему она решила сказать об этом именно сейчас? Чтобы показать, что их отношения ничем ему не угрожают? Дать понять, что всегда его любила? Установить какие-то особые отношения с ним и с Мэнди? Ее намерения были неясны. Но, с другой стороны, и его тоже.

– Ты, наверное, удивляешься, зачем я пригласил тебя сюда. – Стюарт все еще стоял в дверном проеме. О приходе Пичес он не сказал ни Мэнди, ни Теду. Стюарту пришло в голову, что он даже не обязан приглашать Пичес в дом.

– Вроде того, – призналась Пичес, – но почти уверена, не затем, чтобы объявить, что уходишь от жены.

Стюарт уставился на нее. Она покраснела, и в ее глазах он видел испуг. Ситуация была полностью в руках Стюарта, но ему не хотелось абсолютно ничего решать.

– Нет, – сказал Стюарт.

– Ты просто хотел потусоваться?

Он пожал плечами:

– Я всего лишь надеялся, что не испорчу нашу прекрасную дружбу. Я подумал, что если бы мы тусовались все вместе, а ты была бы просто… ну, знаешь… медсестрой Пичес из школы, мы могли бы не думать о том, что этот поцелуй что-то разрушит. Типа как это была просто странная ночь, и мы просто поцеловались, а теперь можно об этом забыть и жить дальше.

– О! – Лицо Пичес вытянулось. Она сделала движение, будто хочет отобрать у него пирог, но вместо этого сунула руки в карманы кожаной куртки, потом глубоко и судорожно вздохнула и покачала головой. Ее голубые глаза замерли и, казалось, смотрели куда-то вдаль.

– Думаю, это была плохая идея, – сказала Пичес ровным голосом. – Я пойду.

– Кто это был? – спросила Мэнди, когда Стюарт вернулся наверх.

Она лежала на полу и делала скручивания, закинув руки с только что выкрашенными ногтями за голову.

– Просто соседи. Доставка Full Plate положила им лишний пирог.

«Сделать двадцать прыжков солдатиком», – проинструктировал голос в приложении на телефоне.

Стюарт положил пирог и посмотрел на жену. Он никогда в жизни не видел, чтобы Мэнди занималась спортом, а теперь она делала прыжки и скручивания. Стюарт не был уверен, сможет ли он такое повторить, не потянув мышцу.

– Фух. Здорово было. – Мэнди глотнула зеленый сок и застенчиво улыбнулась. – У меня есть для тебя сюрприз.

– Какой? – спросил Стюарт.

Она подскочила на месте и сделала еще глоток сока.

– Я снова подумываю о модельном бизнесе.

Стюарт вынул пирог из духовки и разрезал его на шесть частей. В последнее время Мэнди готовила просто потрясающую еду.

– Серьезно? Может, сначала посоветуешься с доктором Голдбергом?

– Нужно, чтобы все выглядело как можно реалистичнее, – говорила Элизабет. – Не разбрасывай части тела просто так. На них должны быть земля и листья. И кровь. Все должно выглядеть по-настоящему. Ты не привык к такому риску, но, чтобы было правдоподобно, нужно попробовать. Только не попади под арест.

К какому «настоящему» они стремились? Таппер хотел спросить об этом, но не стал. Элизабет может решить, что он не справится.

Она не хотела выходить из дома, боясь пропустить звонок насчет стипендии Макартура. Элизабет была уверена, что ей звонили несколько раз, пока они с Таппером были у него на складе в Ред-Хуке, собирая нужные им конечности. За эти годы он накопил огромный набор различных человеческих форм. Все они были экспериментальными и неудачными проектами, но тем не менее идеально подходили для их совместной работы, которую Элизабет решила назвать «Охота».