– Родственников твоих? Видели, и ещё посмотрим. Я ж тебе говорю, это родственники – не родные!

– А в чём рразница? – удивился Вран.

– Разница в том, что мы можем быть связаны родством, то есть узами общих родов, кровными узами с приличным количеством людей, ну, пусть в твоём случае не людей, а воронов – не суть. Мы не выбирали эти узы, никак не могли на них повлиять. Они просто есть, и всё тут.

– Ну, это-то понятно…

– Вот и славно. Мы все изначально стараемся держаться родственников – у нас у всех есть что-то общее, как минимум предки. Но… родными эти родственники становятся тогда, когда к узам крови прибавляется ещё кое-что – любовь, забота, уважение, понимание. Вот у меня есть родные – самые близкие. А остальные родственники – просто родственники, их у меня полно, сам небось слыхал.

– Слышал краем уха, – признался Вран.

– И подчас они так зажигают, что твои им и в подмётки не годятся! – хмыкнул Филипп, явно припомнив что-то своё.

– Ну да, у вас же… – Вран покосился на Таню и примолк, явно решив, что дальше какие-то подробности рассказывать не стоит.

– Именно, – кивнул ему Филипп, которому было очень интересно, задаст ему сотрудница явно крутящийся на языке вопрос или нет.

Сотрудница молчала.

«Кремень-девица! – одобрил про себя Филипп. – А её бывший муж – клинический баран!»

А потом обратился к Врану:

– Надеюсь, ты понимаешь, что сейчас тебя будут призывать домой и мытьём и катаньем, и лаской и таской?

– Конечно, – хмуро кивнул Вран.

– И тебе туда категорически нельзя…

– Да, понимаю – не выпустят потом. Убеждать могут до клетки… – ещё мрачнее отозвался ворон.

– А силой не захватят? – заволновалась Таня.

– В исконном виде не смогут – вы, Танечка, даже не понимаете, насколько Вран сейчас становится сильнее, чем его соплеменники. В людском – да, могут попытаться, но скорее будут хитростью действовать. Я бы сказал, что следующей серией пойдёт убеждение вороницами. Матерью, и не только!

Соколовский отлично понимал стиль мышления этого племени – умных, хитрых, жёстких и упорных хищников, привыкших добиваться своего любой ценой.

Вран кивнул. Он тоже был уверен, что следующим шагом или, по вороновским понятиям, взмахом крыла будет появление его матери.

– Выстоишь? – чуть насмешливо уточнил Филипп.

– Постараюсь.

– Ну, вот и умник. И, да, Шушаночка, можно выпускать! – Филипп чуть повысил голос, подавая знак норуши, и из стены буквально вывалился крайне рассерженный Терентий.

– Выпускать! Я тебе чего, кошак подзаборррный?

– И чего ты рычишь? – лениво осведомился актёр.

– Да как можно было меня запереть? Да ещё и мышь эту подговорить – она меня коварно заманила! – возмущался Терентий.

– И чем же? – Соколовский откинулся в кресле, с видимым удовольствием оглядывая своих собеседников.

– Как чем? Креветками! Это вообще законно? Это возмутительно!

Шушана, которая внезапно оказалась около Тани, помахала лапкой в сторону разоряющегося кота.

– Совесть у него в аккурат связана с желудком. Внутренность растяяягивается, а совесть – сжимааается! Танечка, он слопал тазик креветок и чем-то недоволен! – норушь широко развела лапки, показывая, какой был тазик.

– Да какой там тазик? Мииисочка! – кот обрисовал лапой на полу что-то крошечное и внимания не стоящее. – И всё нормально у меня с совестью!

– Заметьте! По желудку у него никаких возражений не нашлось! – хихикнула норушь.

– Да ты… мышь вредная! – надулся Терентий.

– Ну и пожалуйста! Вот раз я мышь – еды ОТ МЕНЯ больше не получишь – мыши котов не снабжают, – заявила Шушана, прекрасно знающая слабое место в котообороне.

– Мнэээ, – Терентий точно знал, когда надо затормозить, просто иногда об этом забывал… – Ошибочка… перепутушки!

Соколовский понаблюдал за котом, а потом вздохнул:

– Как ты на пращура похож… Ладно, проехали. Короче, на Шушану не налетай, это я попросил её тебя не пускать к воронам.

– Ты? Зачем? – возмущение моментально подняло дыбом шерсть на хвосте и хребте.

– Гребень опусти! Я с котопанками не разговариваю! – Филипп предостаточно времени провёл с родоначальником всех говорящих котов и точно знал, как разговаривать с его потомками. – Вот так-то лучше! Ты ж у нас будешь тайным оружием! Разве разумно тебя было сразу показывать.

– Кем я буду? Тайным… ооо, да это я запросто! А что надо делать? А когда? А дополнительный докорм будет? Креветками возьму недорого! – зачастил Терентий.

– Посмотрим, какими миско-тазиками ты будешь его мерить! – посулил Соколовский. – А делать? Да всё просто – заболтать! Тут к нам скоро вороницы прибудут, чтобы Врана домой заманить, а ты с ними пообщаешься!

– Ой, да это я запросто! – расплылся в ухмылке польщённый Терентий. – Так замявучу, что забудут, зачем прилетели!

Вран представил этот диалог и невольно начал улыбаться.

– Ну, так-то лучше! – решила норушь, переглядываясь с Таней.

Терентий прочно оккупировал Врана, выясняя любимые темы его родственниц, норушь юркнула в угол за диван и растворилась там, а Таня поднялась, чтобы не мешать начальству – ведь всем разумным людям известна непреложная истина – не стоит слишком долго пребывать на виду у руководства – решат, что у вас мало работы, и непременно добавят!

Правда, Соколовский её остановил.

– Таня, я проконсультировался у юристов по своему обязательству приобрести вам квартиру, – начал Соколовский, и из-за дивана выглянул любопытный нос норуши. – Менее чем через месяц, когда ваше решение о разводе вступит в силу, я могу купить квартиру, но…

– И что ещё за «но»? Ты же обещал! – возмутилась Шушана.

– Да я и не отказываюсь! – объяснил актёр. – Уговор есть уговор! Но если я сам покупаю и дарю квартиру Татьяне, то она заплатит налог на доходы – тринадцать процентов от стоимости, а это очень приличная сумма.

– Тогда просто отдай моей Танечке деньги! – скомандовала норушь.

– Да без проблем, только вот тогда её бывший муж сможет заявить, что она не могла заработать эти деньги за месяц, прошедший с момента развода, следовательно, она их утаила, и он запросто потребует раздела квартиры.

Возмущённый писк норуши заставил стены комнаты пойти нервной дрожью.

– Спокойно! – хладнокровно заявил Филипп. – Выход есть! Мы с Татьяной заключаем договор займа. Разумеется, фиктивный – для любопытствующих бывшемужей. Танечка, не смотрите так испуганно. Я знаю, что в жизни всякое бывает и так делать нельзя, но я вам сразу передам оба экземпляра и мой вы просто порвёте, оставив себе один – для подстраховки от вашего бывшего супруга.

Шушана, поднаторевшая в подслушивании людских разговоров и прекрасно знающая, как это бывает неразумно, когда люди оформляют подобные договоры или расписки, а потом перестают дружить и реально начинают требовать возврата несуществующего долга, и так, и этак обдумала предложение Филиппа и заявила:

– Ладно. Так – пойдёт! – а про себя подумала, что документик-то лишний лучше сама изгрызёт – так оно надёжнее будет.

Таня после этого разговора почувствовала себя значительно увереннее, и это ощущение ей сильно пригодилось, потому что на следующий день прибыла мать Врана со своей сестрой.

Две вороницы приземлились на отлив окна «особой гостиницы», долго всматривались в то, что было за стеклами, громко каркали, обсуждая длинный коридор и